Будучи верным до конца… (к 200-летию Н. В. Гоголя)

Details: Published: Tuesday, 26 May 2009 13:24

«В заключение прошу всех в России помолиться обо мне, начиная от святителей, которых уже вся жизнь есть одна молитва. Прошу молитвы как у тех, которые смиренно не веруют в силу молитв своих, так и у тех, которые не веруют вовсе в молитву и даже не считают ее нужною: но как бы ни была бессильна и черства их молитва, я прошу помолиться обо мне этой самой бессильной и черствой их молитвой. Я же у Гроба Господнего буду молиться о всех моих соотечественниках, не исключая из них ни единого; моя молитва будет так же бессильна и черства, если святая небесная милость не превратит ее в то, чем должна быть наша молитва».
Н. В. Гоголь «Выбранные места из переписки с друзьями», (Предисловие)

Вспоминаются слова апостола Павла: «Но что до того? Как бы ни проповедали Христа, притворно или искренно, я и тому радуюсь и буду радоваться» (Фил.1:18).
Сии слова Гоголя – свидетельство не неверия в силу молитвы, но чрезвычайно ответственного к ней отношения, свидетельство понимания всей важности и серьезности молитвы. Как известно – Н. В. Гоголь был глубоко верующим человеком, несмотря на все трудности и испытания, павшие на его долю, он остался верен Богу. Этот тот случай, когда мы лучше понимаем творчество автора, знакомясь с его жизнью, и лучше понимаем жизнь, исследуя творчество, ибо творчество Гоголя есть жизнь, а его жизнь есть творчество. Он поистине жил своими творениями, он даже семью так и не смог создать.
Трудно переоценить вклад этнического украинца Гоголя, в развитие русской литературы. К. Мочульский в книге «Духовный путь Гоголя» писал: «В нравственной области Гоголь был гениально одарен; ему было суждено круто повернуть всю русскую литературу от эстетики к религии, сдвинуть ее с пути Пушкина на путь Достоевского. Все черты, характеризующие «великую русскую литературу», ставшую мировой, были намечены Гоголем: ее религиозно нравственный строй, ее гражданственность и общественность, ее боевой и практический характер, ее пророческий пафос и мессианство. С Гоголя начинается широкая дорога, мировые просторы…».
В каждом произведении Гоголя мы можем найти глубокие духовные истины. Главное оружие Николая Васильевича против зла и пошлости – юмор. Мы привыкли считать, что юмор – это явление сугубо развлекательного порядка. Некоторые христиане даже считают юмор грехом. Но Гоголь использует его методологически для высмеивания человеческих пороков. Он высмеивает всеобщую пошлость и низость наших страстей.
Но высшая степень юмора – это умение смеяться над самим собой. Когда ты не боишься выглядеть иной раз нелепо. Когда ты сам способен рассмешить своей нелепостью другого. Недаром шуты часто считались умнейшими людьми. Клоун, знаете ли, тоже благороднейшая профессия. В данном контексте можно вспомнить и юродивых как особую форму святости. Смех юродивого не есть безумие, или нечто злое, пошлое; смех юродивого – это смех против зла во имя добра. Смех юродивого показывает, что зло - оно нелепое, пустое, никакое. Зла, по сути, нет, оно не имеет собственной субстанции, оно есть паразит на теле всеобщего добра.
Гоголю присуще тончайшее ощущение зла, он чувствовал буквально каждую соринку, замечал то, что обычные люди не склонны замечать.
Вот что пишет о себе сам писатель:
«Обо мне много толковали, разбирая кое-какие мои стороны, но главного существа моего не определили. Его слышал один только Пушкин. Он мне говорил всегда, что еще ни у одного писателя не было этого дара выставлять так ярко пошлость жизни, уметь очертить в такой силе пошлость пошлого человека, чтобы вся та мелочь, которая ускользает от глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем. Вот мое главное свойство, одному мне принадлежащее и которого, точно, нет у других писателей.»
Н. В. Гоголь, «Выбранные места из переписки с друзьями» ( XVIII «Четыре письма разным лицам по поводу «Мертвых душ»)

Нескромно? Зато честно…
Можно так сказать, что у Гоголя был абсолютный слух к злу, и от этого он всю жизнь мучался, и, в первую очередь, он видел это зло в себе, поэтому и смеялся со своих пороков, а не с пороков, как думали многие, своих героев:
«Никто из читателей моих не знал того, что, смеясь над моими героями, он смеялся надо мной. Во мне не было какого-нибудь одного слишком сильного порока, который бы высунулся видней всех моих прочих пороков, все равно как не было также никакой картинной добродетели, которая могла бы придать мне какую-нибудь картинную наружность; но зато, вместо того, во мне заключилось собрание всех возможных гадостей, каждой понемногу, и притом в таком множестве, в каком я еще не встречал доселе ни в одном человеке."
Н. В. Гоголь, там же.

Гоголю приписывают учение о так называемом Незаметном, или Малом зле. Мы живем в эпоху постмодернизма, где все смешано между собой, когда даже и большое зло не всегда видно, не говоря уже о зле маленьком. Впору всем нам вооружаться микроскопом, или каким другим увеличительным прибором для того, чтобы разглядывать незаметное, мелкое зло и бороться с ним. Ибо сумма маленьких, незаметных злых поступков в сумме и составляет то Большое зло, которое уже заметно, и которое мешает нам жить. Именно поэтому нет маленьких грехов, нет маленькой лжи, маленькой зависти, маленького гнева – все это зло.
«Грешит нынешний человек, точно, несравненно больше, нежели когда-либо прежде, но грешит не от преизобилья своего собственного разврата, не от бесчувственности и не оттого, чтобы хотел грешить, но оттого, что не видит грехов своих. Еще не ясно и не совсем открылась страшная истина нынешнего века, что теперь все грешат до единого, но грешат не прямо, а косвенно».
Н. В. Гоголь, там же (XX, Нужно проездиться по России)

Мы эти «косвенные» грешки склонны не замечать. Но как важно это понять именно христианину, который думает, что он уже достиг полноты праведности, чтобы он мог являться светом и примером в этом мире, чтобы слова не расходились с делом. Когда каждый из нас это осознает, и будет бороться с малым злом, тогда и в церкви будет намного меньше проблем.

Всю свою жизнь Гоголь страдал оттого, что его произведения неправильно понимают. Ему не хотелось, чтобы они превращались в проповедь, агитацию или в назидательные трактаты – не это удел художника, художник должен быть только проводником к свету, иначе он не художник. А если бы не так, Гоголь никогда бы не стал Великим писателем. Впрочем, в конце жизни он таки создал цитируемый нами выше назидательный сборник, состоящий из писем - «Выбранные места из переписки с друзьями», чего многие Гоголю до сих пор простить не могут. Именно за этот сборник некоторые и начали называть писателя сумасшедшим.
Но, несмотря ни на что, через свои произведения Гоголь всю жизнь пытался донести духовные истины. Когда состоялась премьера пьесы «Ревизор», на которой присутствовал лично император Николай Второй – успех был оглушительный. Казалось бы – вот она слава, вот оно призвание, тебя носят на руках… С Гоголем же случилось нечто необъяснимое, он впал глубокую депрессию, был глубоко подавлен, причем до такой степени, что просто взял и уехал за границу. В чем причина? Неправильно поняли… Вся почтенная публика восприняло пьесу как замечательную комедию, где высмеивается бюрократический аппарат, взяточничество, лесть… Но совсем не это хотел сказать Гоголь, через 10 лет он даже напишет продолжение под названием «Развязка ревизора», где попытается объяснить свою мысль. Не имеется в виду здесь какой-нибудь город, таких городов, где все так пошлы и продажны - нет, это город нашей души, и всё это наши пороки и страсти. И это мы принимаем за ревизора самозванца, отчитываемся перед Диаволом, а когда приходит настоящий Ревизор – многие из нас не готовы. Это как притча о десяти неразумных девах.
Точно такая же ситуация и с «Мёртвыми душами», хотя символика здесь посложнее. Не занимается Гоголь высмеиванием Крепостного права, как думал Белинский, он даже не был его противником, всё это тоже происходит в нашей душе. Это всё в нас - эти маниловы, ноздревы, коробочки, собакевичи, плюшкины - всех понемногу… Да и от самого Чичикова что-то в нас есть… Все персонажи абсолютно нереальные, односторонние, утрированные, таких людей попросту не существует. А еще Чичиков символизирует Диавола искусителя, который находит подход к каждому персонажу, то есть к каждой из наших страстей. У сатаны уже много таких вот мёртвых душ, которые мёртвы уже при жизни, эти души уже принадлежат ему…
Нужно сказать, что лучшим образом мы понимаем все эти вещи, перечитывая всё те же «Выбранные места…». Там мы вообще находим очень много ценных духовных истин. «Выбранные места…» – смело можно назвать памятником собственно христианской литературы.
Важнейшей мыслью, которую Гоголь нес на протяжении всей жизни, было то, что нам в первую очередь следует обращать внимание на себя, а не на окружающих, искать зло не вокруг, а в себе, замечая самые мельчайшие его тонкости. И на этом поприще никогда не останавливаться. Для христианина, говорит писатель, нет оконченного курса, он вечно ученик, и до самого гроба ученик. Святость – не данность, а постоянный и неизменный процесс. Святость не статична, но динамична.
Действуй оружием обоюдуострым! Если даже тебе случится рассердиться на кого бы то ни было, рассердись в то же время и на себя самого, хотя за то, что сумел рассердиться на другого. И это делай непременно! Ни в каком случае не своди глаз с самого себя. Имей всегда в предмете себя прежде всех. Будь эгоист в этом случае! Эгоизм - тоже не дурное свойство; вольно было людям дать ему такое скверное толкование, а в основанье эгоизма легла сущая правда. Позаботься прежде о себе, а потом о других; стань прежде сам почище душою, а потом уже старайся, чтобы другие были чище.
Н. В. Гоголь, там же (XVI, Советы)

Очень хотелось бы, чтобы христиане больше смотрели в зеркало своей души, были строги в первую очередь по отношению к себе. Да, спасённому человеку Христос дарует святость, но мы очень часто расцениваем это не как благодать, когда святость является для нас неким авансом, и её нужно всю жизнь подтверждать, бороться, а как «халяву», когда нам кажется, что Бог дал нам её уже в готовом виде. Такому человеку кажется, что он уже достиг полноты святости и единственная теперь его задача – учить других. Вот что пишет по этому поводу ап. Павел:
«По данной мне благодати, всякому из вас говорю: не думайте [о] [себе] более, нежели должно думать; но думайте скромно, по мере веры, какую каждому Бог уделил». (Рим.12:3).
Сам Николай Васильевич почил с миром, перед смертью исповедался, причастился и ушел из жизни с молитвой. А все слухи относительного того, что он в конце жизни помрачился разумом и якобы не умер, а заснул летаргическим сном, являются абсолютной ложью.
Гоголь оставил нам пример последовательного христианина, который, несмотря на трудности и сомнения, донес свою веру до конца. Который использовал свой дар в полной мере, послужив, тем самым, людям и Богу Который явил достойный пример для подражания. Гоголь не был конформистом, не стал приспосабливаться под кого-то, писал не то, что было кому-то надо, а то, что лежало у него на сердце. Он был честным писателем, таким писателям верят…
Вот и мы Гоголю верим, за это и любим!

Андрей Рябенко. Львов «Новая жизнь»