Тамара Резникова «Белый лотос»

• Print
• Email

Details

Published: Sunday, 22 March 2015 11:12

...ты взвешен на весах и найден очень легким.
Книга пророка Даниила 5:27

Боинг стремительно набирал высоту. Удобно устроившись в кресле, Даниил делал вид, что внимательно смотрит, как стюардесса проводит инструктаж для пассажиров по действиям в чрезвычайной ситуации. На самом деле он пытался спланировать свое выступление на молодежном съезде, который должен был состояться завтра в его славянской церкви в Сакраменто. Даниил летел домой, навстречу многочисленным запланированным делам. За время, проведенное в аэропорту Шереметьево в ожидании своего рейса, он так и не смог сосредоточиться, чтобы сделать заметки. Ему все время что-то мешало. За час до вылета, когда он, вместе с другими пассажирами ждал посадки в самолет, ряд ом с ним сел средних лет мужчина. Он так громко разговаривал по телефону, не выбирая выражений, что обращал на себя внимание окружающих. Праведно негодуя, Даниил демонстративно пересел на другую свободную скамейку и мысленно попросил Господа помиловать этого грешника, поработать с его сердцем и благословить покаянием. Как хорошо, что у него самого с Богом все в порядке! Но мужчина тоже встал, уступая место беременной женщине, и стал ходить взад вперед, не прекращая громко смеяться, разговаривая со своим телефонным собеседником. Даниил с нескрываемой неприязнью смотрел на человека, помешавшему ему сосредоточиться. Утешало его то, что скоро он займет в самолете свое место у окна. Тогда можно будет спокойно составить план и сделать наброски для проповеди. На съезде он собирался рассказать молодым людям о своей второй в этом году благословенной поездке в Россию по сибирским городам и поселкам. К тому же ему хотелось показать молодежи трогательные слайды с детьми сиротами, отснятые в детских домах Сибири, и сделать все, от него зависящее, чтобы сколотить команду молодых христиан для следующей миссионерской поездки...
Сквозь эти мысли, сидя в кресле Боинга, Даниил пытался пробиться к воспоминаниям о своей семье, жене и сыновьям, которых не видел более двух месяцев, но ничего не получалось. Его разум был полностью поглощен составлением проповеди и вступительного слова. После пребывания в Сибири Даниил чувствовал себя не просто на высоте. Это был триумф, духовная победа, отголоски которой все еще звучали в его сердце. Ведь он смог донести до разных людей весть о милости Божьей! Каждый раз, после его проповеди, десятки людей разного возраста каялись в грехах, открыто заявляя о своей вере в Бога. Сотни фотографий и видеоматериалов свидетельствуют об этих служениях в местных церквях, в домах культуры, на стадионах и площадях...
Мужчина делал записи в толстом блокноте, время от времени заглядывая в Библию, в потертой кожаной обложке. За восемь часов полета Даниил планировал основательно подготовиться к завтрашнему вечеру. Сосед, пожилой американец, не беспокоил его, уткнувшись в газету. Увлеченный своими мыслями, проповедник-миссионер вздрогнул от восхищенных возгласов, внезапно раздавшихся в салоне самолета со всех сторон, и поднял голову. Прильнув к иллюминаторам, пассажиры по-разному выражали свои эмоции. Даниил поднял шторку. Яркие пламенеющие краски восходящего солнца были невероятно прекрасны. Горизонтальная радуга от темно оранжевого до желтого, ослепительно сияла над облаками. Некоторые принялись фотографировать это чудесное явление. Наблюдать восход солнца выше уровня облаков с борта самолета, доводится не так уж часто. Вне себя от восторга, люди зааплодировали.
- Ну красиво, красиво, - недовольно пробурчал Даниил. - Но зачем же так шумно реагировать? Нигде покоя нет.
Он опустил шторку, закрыл глаза и откинулся в кресле, стараясь собрать воедино разбросанные мысли.
- Сэр, извините, вы можете открыть ваше окно, - донеслось до него. - Всего на несколько минут, пожалуйста. Мои дети должны увидеть это потрясающее зрелище.
Даниил наконец понял, что молодая женщина, сидевшая через проход, обращается именно к нему. Он изобразил подобие улыбки и поднял шторку. Из иллюминатора брызнул яркий янтарный свет, вызвав волну восторга у женщины и ее двоих детей, мальчиков-близнецов лет семи. Пока они любовались красками восходящего солнца, Даниил, набравшись терпения, снова открыл блокнот, чтобы просмотреть свои заметки. Наконец, дети угомонились и переключили внимание на предстоящий завтрак, который начали подавать пассажирам бортпроводники.
После горячего кофе, Даниил немного взбодрился и вновь взялся за свои записи. Ему так о многом хотелось рассказать молодым людям на завтрашнем служении. Чтобы еще раз подробно восстановить в памяти время, проведенное в России, он намеревался просмотреть все фото, связанные со служениями в этой поездке. Даниил достал из портфеля айпэд и начал рассматривать снимки. На душу накатила теплая волна радости и гордости за достигнутые результаты. С каким удовольствием он прокомментирует это слайдшоу! - Господи! Какое счастье, что я служу Тебе и все дни мои заполнены трудом для покаяния грешников...
Вдруг где-то рядом громко заплакал маленький ребенок, отвлекая Даниила от важных мыслей. Он невольно вскинул голову. По проходу медленно двигалась женщина с плачущим младенцем на руках. Она выглядела уставшей, но, тем не менее, крепко прижимала малыша к себе и ласково лепеча что-то, старалась его успокоить. Люди подбадривали мать улыбками, а близнецы радушно протягивали ребенку свои маленькие машинки. Пожилая дама даже предложила свою помощь и взяв у матери кричащего младенца, бодро зашагала с ним по проходу, потрясывая и разговаривая с ним, как со взрослым. Прошло несколько минут и малыш действительно затих. Вся эта суета раздражала Даниила. Оставив все попытки заняться своей проповедью-рассказом, он укоризненно посмотрел в сторону измученной мамаши, откинул кресло и попытался уснуть, но ничего не вышло. Ему мешали звуки, доносившиеся со всех сторон, особенно русская речь пассажиров сзади и английская матери с детьми сбоку, через проход. К тому же сосед американец слегка похрапывал, издавая свистяще - хрюкающие напевы...
Когда самолет приземлился, настроение у Даниила было ужасным. Волоча за собой небольшой чемодан, с ручной кладью, он чувствовал себя усталым и разбитым. Пройдя таможенный досмотр, мужчина направился в зал выдачи багажа. Подойдя к ленте он недовольно наблюдал за сумками и чемоданами, выискивая свой. Багаж неторопливо двигался по кругу. Вдруг совсем рядом раздался знакомый голос:
- Я помогу вам. Какой ваш чемодан? Красный?
Даниил оглянулся. Недалеко стоял старый знакомый, помешавший ему сосредоточиться еще в аэропорту перед вылетом. Разговорчивый мужчина уже взял свой багаж, но не торопился уходить, словно ему некуда было спешить. Он принялся помогать пожилым людям и женщинам, ловко хватая чемоданы с двигающейся ленты, успевая при этом каждому сказать доброе слово на ломаном английском, да еще и пошутить при этом.
- Сразу видно, что делать человеку нечего, - недовольно прошептал Даниил и увидел свой чемодан.
Доехав на специальном автобусе до автомобильной стоянки, он нашел свой Ниссан, оставленный здесь два месяца назад. Даниил вспомнил, как протестовала жена против того, чтобы машина стояла на стоянке аэропорта так долго и предлагала сама отвезти его, но он не согласился, сославшись на то, что не хочет ее утруждать. На самом деле ему скорее хотелось остаться одному, чтобы подумать о предстоящем служении в России и сделать по дороге запись своей новой проповеди, начитывая ее на специально настроенный для этого айфон. Позднее можно было все прослушать и сделать, где нужно, исправления или добавления. Таким образом он буквально шлифовал каждое слово, работая над проповедью неделями.
Едва оказавшись в своей машине, Даниил тут же принялся звонить пастору церкви сказать, что скоро будет дома и готов завтра принять участие в молодежном служении. Забыв о том, что в первую очередь нужно позвонить домой, он переключил все внимание на завтрашний день, подгоняемый легким чувством победы после успешной и, как считал, благословенной поездки в Россию. Жена позвонила сама.
- Даник, привет. Все нормально? Ты прилетел?
- Привет. Странный вопрос задаешь. Если бы не прилетел, то не ответил бы на твой звонок.
- Не придирайся. Просто нужно было позвонить и все. Мы ждем тебя.
Дина отключила телефон. Иногда жена просто раздражала, и с этим ничего нельзя было сделать. Она всегда знала, как его разозлить. А ведь он даже не спросил ничего о сыновьях. Старший Дмитрий заканчивает в этом году школу, младший Денис пойдет в седьмой класс. Даниил не очень много уделял внимания своей семье, оправдывая себя постоянной занятостью в служении.
- Привет, - не вставая с дивана, махнул рукой младший сын, когда увидел входящего в дом отца.
- Привет, Дэн. Как поживаешь? А где Дима?
- Пап, он до трех в школе. Забыл?
- Тогда ты почему дома?
- У нас сегодня учительский день, Мама с утра ездила в школу. Ей там на меня жаловались.
Даниил обнял сына.
- Ничего, разберемся. Будет время я сам в школу заеду.
- Советую поторопиться, пап, а то скоро каникулы начнуться.
Из кухни вышла Дина, на ходу вытирая руки полотенцем. В глазах женщины светилась радость. Она обняла мужа, принимая его сухой поцелуй.
- Слава Богу, ты дома.Устал?
- Очень. Пошел мыться, обедать и часа два поспать нужно.
- Хорошо, Даник. Накрываю на стол. Сынок, стели скатерть.
Обед, как всегда, был прекрасно приготовлен, но Даниил, казалось, не замечал этого. Он наскоро поел и встал из-за стола, собираясь отправиться в спальню.
- Минут через десять Дима со школы приедет, - попыталась задержать мужа Дина. – Он так ждал тебя! Может пока чашку кофе и кусочек чизкейка?
- Пообщаемся ещё. Я сильно устал, а завтра съезд. У меня должна быть свежая голова. Разбуди меня в шесть.
Даниил перехватил грустный взгляд жены и подумал о том, что Дина никогда не понимала его. Не поблагодарив женщину за обед, он направился в спальню и закрыл за собой дверь. Провалившись в свежесть своей кровати, Даниил уснул, как только его голова коснулась подушки. Робкое прикосновение Дины разбудило его.
- Даник, - услышал он тихий ласковый голос, - Уже шесть вечера.
Даниил сел на кровать, приходя в себя после крепкого сна.
- Дина, ты чемодан мой разобрала?
- Да, там все грязное. Я заложила вторую стирку.
- У меня есть чистая сорочка и костюм на завтра?
- Да, конечно, - удивилась женщина. – Все в твоем шкафу...
- Пока я оденусь, налей мне стакан воды со льдом и свари чашку крепкого кофе. Мне в семь нужно быть у пастора.
- Мальчики ждут, пока ты проснешься, чтобы мы все вместе поехали полакомиться мороженным...
- Ничего страшного, мороженное можно поесть и дома.
- Конечно, можно. Но дети приглашают нас в честь моего дня рождения.
Было заметно, как расстроилась Дина. Даниил глупо улыбнулся и вспомнил, что вчера его жене исполнилось сорок лет.
- Даник, - умоляюще взглянула на него Дина, - Давай проведем этот вечер с нашими детьми. Мы так ждали тебя.
- Не могу, - отрезал он, и только сейчас заметил что на жене надето красивое платье. Он сбавил обороты.
- Извини, я не поздравил тебя. Был так занят, потом ещё этот перелет...
- Скажи своим сыновьям сам об этом.
- Завтра молодежный съезд. Я буду проповедовать! Мне нужно подготовиться, а не мороженное кушать.
- У тебя никогда нет времени на свою семью! – огорчилась Дина.
На Даниила накатилась волна раздражения.
- А тебе наплевать на мое служение!
- Даник, прошу тебя... - Она сделала паузу и на мгновение опустила глаза. Когда она снова их подняла, там стояли слезы. – Бог мне свидетель, я всегда молюсь о тебе, и меня очень волнует все, что ты делаешь.
- Тогда зачем тащить меня куда-то перед таким серьезным мероприятием? – возмутился он.
- О, Даник, - в голосе женщины слышалось сожаление. – Тебя два месяца не было дома и звонил ты довольно редко.
- Ну и что? – Даниил начинал уже злиться.
Дина положила на кресло свежую сорочку, брюки, чистые носки и выходя из спальни посмотрела мужу прямо в глаза.
- Господь дал тебе дар, Даник, а ты сделал из него идола.
- Что? Что ты в этом понимаешь?
Завязывая галстук перед зеркалом, Даниил услышал аромат свежемолотого кофе. «Вот только это она и умеет делать! На кухне ей самое место» - сердился он на жену. Раздался стук. В комнату вошел Дима.
- Привет, отец. Зашел поздороваться, а то слышал, ты опять в занятость впадаешь.
- Привет, Дима. Рад тебя видеть.
Они обнялись. Подбородок сына оказался на уровне макушки отца.
- Как поездка? Все хорошо?
- Поездка, была очень благословенной, Дима.
- Я рад. Надеюсь, ты не против, если мы с Дэном повезем маму в Баскин Роббинс, раз тебе некогда.
Даниил покосился на сына. Похоже, он был с матерью заодно.
- Я не против. Возможно, я присоединюсь к вам позднее.
Но он не присоединился и даже не позвонил в течении всего вечера. Долго общался с пастором и его женой за чашкой чая. Увлеченно рассказывал о своей поездке, показывал фотографии, не чувствуя усталости. Потом они немного поговорили о завтрашнем съезде. Простился Даниил с пастором почти в одиннадцать. По пути домой решил заехать в магазин за цветами для жены, но потом, снова уйдя в свои мысли, совершенно забыл о намерении оказать супруге внимание и проехал мимо огромного супермаркета, работающего круглые сутки. Домой он появился в полночь. Сыновья, скорее всего сидели в интернете, каждый в своей комнате. Дина, не дождавшись мужа, легла спать, оставив в спальне приглушенный свет. Даниил еще больше часа трудился над проповедью в своем кабинете. Потом, чувствуя сильную усталость, аккуратно сложил все бумаги в большой кожаный портфель, наскоро помолился и отправился спать...
До начала служения оставалось несколько минут. В большом зале церкви не было ни одного свободного места. Даниил сидел лицом к собравшимся, на специальных местах для служителей и ничего не мог понять. Вместо молодых людей, приехавших на съезд из разных штатов, в рядах сидели члены местной церкви, которые постоянно присутствуют на всех служениях. «Странно, ведь просили наших не приходить сегодня, а дать место гостям», - возмущался про себя Даниил. Он хотел было поговорить об этом с пастором, но тот разговаривал с регентом на хоровой площадке. Остальные служители спокойно сидели на своих местах, тихо переговариваясь между собой в ожидании служения. Было похоже, что никого не волновало, где разместилась приезжая молодежь. Все было, как обычно.
Пастор открыл собрание. Все помолились. Чудесно, как всегда, хор запел «Господу миром помолимся». На лицах присутствующих сияло торжество. Пение закончилось и за кафедрой вдруг оказался какой-то незнакомый человек в светлом, почти белом костюме. И опять это показалось Даниилу странным. Как такой высокий мужчина мог незаметно пройти мимо него к кафедре? И кто он такой? Сейчас перед молодежью должен был стоять совсем другой человек. Ведь они с пастором все обговорили заранее...
Незнакомец в светлом не обратился к собравшимся с традиционными словами: - Дорогие братья и сестры, приветствую вас... Он не открыл Слово Божье и не прочитал из него ничего, а просто грустно посмотрел в зал и тихо сказал:
- Вас здесь шестьсот сорок семь человек, не считая детей до двеннадцати лет. Среди вас нет никого, кто не знает, что значит быть подлинным христианином. Многие из вас годами сидят на своих местах и часто слушают проповеди о спасении, но в числе спасенных немногие. У этих немногих, на груди, возле сердца, сейчас распустится белый лотос...
Мужчина в светлом изчез, словно растворился в воздухе. Даниил обвел глазами большой зал. Тишина стояла такая, что было слышно, как за открытыми окнами шевелятся от легкого ветерка ветви деревьев. Потрясенные услышанным, многие упали на колени. Сердца тех, у которых на груди появился белый лотос, наполнялись благоговейным трепетом. Остальные, в страхе и ужасе осматривали себя, все еще надеясь увидеть цветок. Даниил заметил панику в глазах тех, которых считал очень духовными людьми, радость и восторг у тех, о которых не думал, что они серьезные христиане. Он взглянул на пастора. Пожилой служитель, прижимая руки к белому цветку, стоял на коленях. По лицу его текли слезы. Лотосы сияли потрясающей белизной еще у двоих дьяконов и они тоже стояли на коленях в благоговейной и благодарной молитве к Богу. Остальные руководители церкви, не найдя цветка на своей груди, в изумлении закрывали лица и падали ниц. Казалось, все потеряли счет времени. Оправившись от шока, люди начали со слезами взывать к Богу. Все молитвы были об одном – о прощении и милости.
И вдруг до Даниила дошло, что на его груди нет цветка. Он на мгновение застыл, слишком ошеломленный, чтобы отреагировать сразу. Через несколько секунд, все ещё недоумевая, он рухнул на колени.
- Это какая-то ошибка, Господи! – почти закричал он, и его вопль растворился в общем молитвенном гуле. – Этого не может быть! Ведь я служу тебе верой и правдой! Ты что-то перепутал, Боже! Я всю свою жизнь посвятил служению Тебе..
Из самых глубин его существа рвался крик отчаяния, нарастали протест, гнев, бунт, несогласие. Он опять осмотрелся. На него никто не обращал внимания. Вся церковь стояла на коленях. Одни благодарили Бога, другие каялись в грехах, обличаемые Святым Духом. Среди молящихся он увидел Дину. На темносинем, под цвет глаз, платье жены белый лотос выделялся особенно заметно. Она тоже не смотрела в его сторону, а просто радостно пела гимн хвалы Богу вместе с другими обладателями чудесного цветка. Чувство бесконечного страха, начинавшее давить и мутить сердце Даниила, достигло такого размера, что он не знал, куда деться от своей глубокой тоски. Он опять закричал:
- Господь, я буду стоять на коленях, пока у меня на груди не распустится белый лотос! Он должен распуститься! Я всегда был Тебе верен, всегда! Разве Ты забыл, Иисус, как я приводил к Тебе людей? Как они каялись после моих проповедей? У меня есть сотни снимков! Я старался, Господи! Почему Ты пропустил меня? Почему не заметил? Я почти никогда не отдыхаю! Я все время тружусь для Тебя, Иисус...
Он распростерся на полу, стараясь привести в порядок свои чувства. Отчаяние и страх одерживали победу над всем, чем он так гордился. Внезапно голоса молящихся людей стихли и среди наступившей тишины резко раздался знакомый звон будильника. Даниил открыл глаза и в первое мгновение не мог понять, где находится. Мир перед его глазами плыл куда-то в сторону. Oшеломленный, он с трудом сел на кровать, обдумывая свой страшный сон. Приснившееся было настолько невероятным, что тут же повергло его в шок. В то же время это все могло оказаться правдой.
- Доброе утро, Даник, - голос жены заставил его вздрогнуть. Дина стояла в дверях спальни, приветливо улыбаясь мужу. – Завтрак готов. Поторопись, уже восемь.
Несколько мгновений он смотрел на супругу, словно на совершенно незнакомого человека.
- Что? - произнес он наконец. - Какой завтрак?
Даниил не узнавал собственный голос. Он скрипел как-то сухо и не выговаривал правильно буквы. В смятении и терял остатки присущего ему самообладания. Ему показалось, что из спальни в ванную он прошел, как лунатик, чувствуя страшную усталость после долгого сна. Стоя под струями прохладной воды, Даниил постепенно приходил в себя. «В конце концов это только сон», - повторял он, но страх крепко держал его цепкими лапами. Он надел махровый халат и вышел на кухню. Сыновья спокойно пили утренний чай с пышными оладьями.
- Доброе утро, - выдавил из себя глава семейства.
- Привет, пап, - отреагировал старший. – Как дела? Ты не опоздаешь? Нам тебя ждать или ехать самим на маминой машине?
- Езжайте сами.
Даниил ужаснулся только от одной мысли, что ему нужно ехать в церковь и проповедовать молодежи. Он встал, прошел в кабинет и, закрыв за собой дверь, набрал мобильник пастора.
- Алло, - раздался бодрый голос пожилого служителя.
- Петр Федорович, - голос Даниила был глуховатым и тихим, - я не приеду в церковь. Я не могу...
- Не понял. Что-то случилось?
- Да, случилось. Я не могу проповедовать сегодня. Найдите мне замену.
- Что с тобой, Даниил? Ты же знаешь, как это непросто.
- Знаю, Петр Федорович. Пусть Бог поможет вам. У нас много одаренных... Простите меня.
Даниил отключил айфон. Разговаривать с кем бы то ни было ему не хотелось. Он вернулся на кухню. Дина, убирая после детей со стола, встретила мужа вопросом:
- Даник, ты же опоздаешь в церковь Почему ты до сих пор еще не одет?
Она подняла глаза и осеклась. Всегда уверенный в себе, сегодня Даниил выглядел растерянно и испуганно.
- А ты почему ещё дома? – не зная, что ответить, спросил он.
- Но ведь нас просили не приходить сегодня на служение, чтобы дать место приезжей молодежи.
Дина озабоченно смотрела на мужа и не могла понять, что происходит. Она налила ему кофе, положила на тарелку оладьи, поставила вазочку с вареньем и сметану. Все еще пытаясь оправиться от потрясения, Даниил опустился на стул.
- Дина, пожалуйста зайди на Google и сделай копию из энциклопедии о белом лотосе. Мне очень нужно. Прямо сейчас.
- Хорошо.
Понимая, что происходит что-то неординарное, женщина не стала возражать и направилась в кабинет мужа. Через несколько минут она положила перед ним листок бумаги с печатным текстом. Отодвинув в сторону тарелку с оладьями, Даниил стал читать:
Белые лотосы вырастают из илистой и мутной воды незапятнанными, и остаются такими на протяжении своей короткой жизни. Эти цветы означают силу и чистоту духа, возвысившегося над грешным и бренным миром...
Он положил лист на стол, не дочитав до конца, и закрыл лицо руками. Дина подошла и встала рядом, потом осторожно погладила мужа по плечу.
- Даник, дорогой, что с тобой происходит?
Даниил поднял голову и посмотрел в синие глаза женщины, которые когда-то лишали его покоя и сна. Взгляд Дины был словно ласковое прикосновение. Раньше он всегда сердился на жену, если ее вопросы были неудобными для него, где нельзя было казаться духовным и праведным. Но сейчас что-то похожее на прежнее чувство зашевелилось внутри. Ему вдруг стало стыдно. Он понимал, что его жена никогда не была такой наивной и бестолковой, как он думал прежде. Кроме того, Дина была единственной, кто не смотрел на него сквозь розовые стекла. О ее нуждах и духовных запросах Даниил знал очень приблизительно, можно сказать вообще не знал ничего.
- Прости меня, Дина... – вдруг вырвалось из него.
- Что случилось, Даник? - удивленно и обеспокоенно поинтересовалась она снова. – Ты можешь мне объяснить?
- Да... Я не... Мне страшно...
Дина старалась казаться спокойной. Она села напротив, терпеливо ожидая, пока Даниил мучительно пытается подыскать нужные слова. Но безуспешно. Они застревали где-то на полпути между его сердцем и языком. На кухне повисло неловкое молчание. Чем старательнее он пытался прогнать неприятные мысли, тем настойчивее они возвращались. Даниил пришел к ясному осознанию того, что никогда даже близко не подходил к такому состоянию.
- Расскажи мне все, Даник, - снова услышал он нежный голос жены. – Мы вместе справимся с тем, что на тебя навалилось.
Даниил глубоко вздохнул, набирая побольше воздуха в легкие. В течении следующих десяти минут он рассказал Дине о том, что приснилось ему прошлой ночью. Поведал в подробностях, кого видел с распустившимся лотосом на груди, и кого нет. Не утаил, что и у него самого во сне не распустился на груди белый лотос, а она была в числе счастливых спасенных. Дина, к удивлению Даниила, не стала успокаивать его, не уговаривала принимать это просто, как сон. Она лишь сидела молча с грустной улыбкой. Наконец, откинув со лба золотистые волосы, тихо спросила:
- А ты сам, что думаешь об этом?
Она пыталась поймать его взгляд, чтобы утвердиться в том, что муж скажет правду, но он нарочно не смотрел на нее. Их разделял небольшой круглый столик, который они купили сразу после свадьбы. Дина ждала ответа и не собиралась отступать, даже если для этого ей придется сидеть напротив мужа целый день. Он заговорил снова, но в глазах все еще стоял страх и недоумение:
- Этого не может быть. Я столько тружусь для Бога! Это несправедливо! Ты ведь сама знаешь, сколько времени я трачу на служение! Скорее всего этот сон ни о чем. Я просто переутомился. Мне нужно все забыть.
Но голос сердца противоречил доводам разума, отбивая тревожные удары. Ему казалось, что покой и радость покидают его, вытекая капля за каплей. Даниил никак не мог понять, что это плачет его душа.
- А если этот сон от Бога? – не отступала Дина. – Что если Господь говорит с тобой через это сновидение?
- Даже не знаю, что и сказать...
- Скорее всего, у этого сна есть духовное измерение, - добавила женщина.
Даниил встал. Его взгляд метался по комнате. Он был напряжен и совсем не походил на того деятельного мужчину, который привык раздавать строгие указания дома и одаривать всех святой улыбкой в церквях. События из ночного сна пробудили в нем различные эмоции и страх.
- Мне нужно побыть одному. Пожалуйста, не пускай ко мне никого.
Дина заметила, как тщательно муж подбирает слова.
- Хорошо.
Он скрылся в кабинете. Было слышко, как щелкнул дверной замок. Ему предстояла борьба со своими чувствами. Даниил очень хотел разобраться со всем этим и приступить к действиям. Он только ещё не знал к каким. Небыло никого, с кем еще он мог поделиться своими тревогами. И вдруг Даниил вспомнил о человеке, который много лет был другом его отца, умершего два года назад от неизлечимой болезни. Старый эмигрант Тимофей Павлович или просто Тимоти, как его все называли, был удивительно позитивной личностью. Молодежь тянулась к нему за советом, люди более старшего возраста наперебой приглашали в свои дома, где за чашкой чая происходили интересные вечера. У этого пожилого брата в глазах горела уверенность, a взгляд был человека, понимающего и знающего о чем он говорит. Тимоти хорошо знал Священное Писание, вел домашние группы и преподавал Библейские уроки в американской церкви. Несколько лет назад он овдовел, но искать новую подругу жизни похоже, не собирался. Именно такой человек и был ему нужен. Даниил решил встретиться с ним и рассказать свой сон. Он достал из тумбочки телефон и, отыскав в старой записной книжке номер мобильного, позвонил Тимоти. Пожилой человек сразу узнал Даниила по голосу, несмотря на то, что они редко общались. Казалось он нисколько не удивился звонку.
- Привет, Дэниэл. Давно не виделись. Кажется, последний раз на похоронах твоего отца. Как поживаешь?
- Не знаю, что и сказать, Тимоти. Хотелось бы с вами увидеться.
- Я сейчас в своем клубе. Через пару часов освобожусь. Что-то срочное или можем обсудить по телефону?
- Я приеду к вам домой, когда скажете. Нам нужно поговорить лично.
Они сидели в идеально чистой гостинной небольшой холостяцкой квартиры Тимоти. После смерти жены он продал дом, в котором прожил со своей Маргарет тридцать шесть лет и купил маленький таунхауз. Слушая Даниила, пожилой человек, ничем не выдавал своих мыслей. Он спокойно сидел в кресле напротив с невозмутимым выражением лица и внимательно смотрел на расстроенного служителя-миссионера.
- ... я пришел к вам, Тимоти, - продолжал Даниил, - потому что хочу во всем разобраться. К чему этот сон? Неужели, я что-то делаю не так? А может мне просто забыть все это? Ведь вы знаете, что вся моя жизнь посвящена служению...
Тимоти глубоко вздохнул, словно останавливая поток слов своего гостя. В комнате повисло неловкое молчание. Даниил беспокойно бросал на него взгляды, ожидая услышать слова ободрения и успокоения. Его нога нервно отбивала дробь по темно-бежевому ковровому покрытию. Со стороны он был похож на обиженного ребенка, жаждущего утешения.
Я никогда не отдыхаю, - убеждал Даниил старого человека. - Я все время тружусь и тружусь, езжу проповедовать в Россию, готовлю новые назидательные проповеди для своей церкви.
Прошла еще одна долгая минута, прежде, чем пожилой служитель начал говорить.
- Ученики никогда не просили Иисуса, чтобы Он научил их проповедовать. Они никогда не просили научить их ходить по воде. Они просили Господа научить их молиться. Скажи мне, Дэниэл, когда люди слышат твою молитву, слышат ли они того, кто знает Бога? Или они слышат ритмы религии, форму и интелект? Слышат ли люди того, кто проводит много времени в присутствии Бога?
- Не знаю, - ответил Дании чуть слышно. Ему стало душно в прохладной квартире Тимоти. В сердце поселилось дурное предчувствие. Сейчас ему трудно было думать о Господе. В его душе блуждали гнев, растерянность и страх.
- Дело в том, мой друг, - с любовью продолжал седовласый мужчина, - что ты можешь проповедовать по разным причинам, но молиться – это значит исполнять волю Божью. Все, что нам нужно, это стремиться быть похожими на Иисуса.
- Но я стараюсь, Тимоти! Я выучил наизусть Евангелие от Иоанна, я читаю десятки современных книг об Иисусе! Я, наконец, лидер миссионерского служения в нашей церкви, – встал Даниил на свою защиту. Разные эмоции отражались на его лице.
- Видишь ли, Библия говорит, чтобы мы не учили наизусть Священное Писание, а вникали в него. А с книгами советую быть осторожным. Во многих из них личность Иисуса истолкована разными программами и методами и может стать тем, что изучают, но не Тем, Кого нужно любить.
Морщинистые губы Тимоти тронула грустная улыбка. Он протянул руку и похлопал Даниила по плечу.
- И еще, мое частное мнение. Не люблю слово «лидер». Не библейское. Запахом мира и честолюбия отдает оно. Это слово пришло к нам из мира и укоренилось сегодня в церкви. В Писании есть слова «служитель», «раб». Христос никогда не называл учеников лидерами.
- Понятно! – нетерпеливо воскликнул Даниил. - Но я хочу знать, что не так именно со мной! Этот сон сбил меня с ног! Может ли он содержать в себе послание от Бога?
- Думаю, да, мой друг.
- Но как же так! – сбитый с толку, воскликнул Даниил. Сильно застучало сердце. Каждое биение было похоже на удар в грудь.
- Твой сон, - мягко сказал Тимоти, - проявление Божьей любви к тебе. Это огромная милость от Господа. Он дает тебе шанс покаяться и изменить свое отношение ко многим вещам.
- Мне?! – Даниил вскочил с дивана. Вся его внешность выражала негодование. – Покаяться?! Вы, случайно, не шутите, Тимоти! Я люблю церковь! В ней вся моя жизнь! Я сотни людей привел к Богу!
- Сядь, Дэниэл, и постарайся спокойно выслушать меня. Просто сиди и думай о том, о чем я буду тебе говорить.
Даниил снова сел. Ему потребовались усилия, чтобы приготовиться выслушать то, что собирался сказать друг его покойного отца. Несколько секунд Тимоти сидел молча с закрытыми глазами и просил Бога дать ему те слова, которые смогут проникнуть в сердце Даниила. Когда он открыл их опять и обратился к своему собеседнику, его взгляд был наполнен любовью.
- Дэниэл, друг мой, вникая в мои слова, загляни в самую глубь своего существа, договорились?
- Договорились, - тихо прозвучало в ответ.
- Может быть, ты любишь свое служение больше, чем Иисуса? Может быть, ты уделяешь слишком много внимания миссионерским поездкам в ущерб собственным детям? Может быть, твоя жена слишком одинока рядом с тобой, а ты, наслаждаясь плодами собственного труда, забываешь свое настоящее предназначение? Может быть, ты стараешься понравиться людям вместо того, чтобы дать им полюбить Христа? А может быть, в виде старательно подготовленных блестящих проповедей выпячивается твоя гордость, закрывая собой Господа? А может ты сделал веру в Христа своей профессией? Прости, Дэниэл, но со стороны это заметно. Скорее всего, у тебя, мой друг, сдвинут радиус правильного понимания своего состояния перед Богом. Я часто посещаю вашу церковь во время вечерних служений, так как в моей общине мы собираемся по воскресеньям только утром. Помнишь, я пытался поговорить с тобой года полтора назад, а потом звонил пару раз? Но ты тогда был слишком занят, чтобы выслушать мнение старика.
Даниил был ошеломлен. Слова Тимоти эхом звучали у него в ушах. Он вдруг почувствовал себя сильно уставшим, заросшим грязью, одетым в одежду двухнедельной свежести. Сбитый с толку, он не мог вымолвить ни слова в свою защиту. Неужели в его жизни никогда не находилось времени, чтобы разобраться, какие требования Христос предъявляет именно ему? В его глазах плескалось отчаяние. Никак не получалось избавиться от кома в горле и легкой дрожи в голосе.
- Я всегда предполагал, - еле промолвил он, - что застрахован, так как Библия говорит, что если веришь в Христа, тебе уготована вечная жизнь... Я думал, что живу правильно и все делаю верно...
- Понимаешь, Дэниэл, - снова заговорил Тимоти, - если человек думает, что он совершенный, его может просто раздуть от гордыни. Как мне кажется, ты очень доволен собой и носишь свое самодовольство, как корону. Прости старика за откровенность, но знаешь, я молился о тебе каждый день.
Тимоти улыбнулся и его грустный взгляд утонул в паутине морщинок.
- Если Господь Сына Своего не пощадил, любимого, Единственного, Безгрешного, то как ты думаешь Он поступит с грешниками?
Даниил чувствовал шок, как при сильной травме. Он молча смотрел прямо перед собой, куда-то в пространство, отделяющее кофейный столик от кресла, в котором сидел его собеседник. Казалось он едва сдерживает слезы. Тимоти снова протянул руку и дотронулся до него.
- Сколько людей пытаются доказать свою собственную значимость, отдавая все силы на то, чтобы достичь успеха в служении Богу. Но в Евангелие от Луки, в десятой главе написано, чтобы мы не радовались успехам в служении, а радовались тому, что имена наши записаны на небесах. Нам всем доступно то единственное, в чем мы действительно нуждаемся. Это любовь Иисуса Христа. Только Его мнение имеет вес. Сами мы не в состоянии внести изменения в свою жизнь. Это не наша работа. Это действие Святого Духа. Наше дело верить и доверять, а Его дело менять нас и нашу жизнь.
Тимоти снова улыбнулся, с трудом вставая с кресла.
- Думаю, по чашке кофе нам не помешает.
Даниил тоже поднялся и пошел следом за ним на кухню. Он безучастно смотрел, как старик включил электрическую кофеварку, предварительно насыпав в бумажный фильтр молотый кофе, поставил на стол пару чашек, сахар, сливки, шоколадное печенье.
- А как дела в твоей семье? – отхлебывая ароматный напиток, поинтересовался Тимоти.
Даниил опустил голову, пожимая плечами.
- Что вы имееете ввиду?
- Дома ты часто срываешься на жену?
Даниилу очень хотелось сказать «нет», но он решил быть с Тимоти предельно честным. Ведь на самом деле он повышал голос на Дину довольно часто. Просто она имела золотую способность внешне не показывать обиду и скрывать слезы. А когда жена что –то и высказывала ему, давая советы, он всегда отмахивался от ее мнения, как от назойливой мухи.
- Бывает, - опустил голову Даниил, - А вчера забыл поздравить Дину с днем рождения... Но иногда я покупаю ей хорошие подарки. Соковыжималку, например, в прошлом году.
- Ну, это нельзя назвать подарком, так как ты, скорее всего, тоже любишь свежевыжатый сок по утрам. Знаешь, чаще всего женщине не важно, что ты ей подарил. Для нее главное знать, что ты вложил туда что-то, кроме денег. Моя Маргарет очень любила, когда я дарил ей всякие безделушки. Это было доказательством того, что я помнил о ней, где бы ни был.
Пожилой человек снова грустно улыбнулся своим воспоминаниям.
- А сыновья? – снова задал он вопрос, - Как часто ты бываешь в школе? Какие у вас отношения? Они любят тебя?
- Насчет любви не знаю, - тяжело вздохнул Даниил, - а вот в школе не был ни разу.
Он опять опустил голову, прикрывая ладонями лицо, которое выдавало разочарование в самом себе. Словно издалека доносились до него слова Тимоти.
- Любви не хватает тогда, когда нет связи с Господом. Тебе, дорогой Дэниэл, придется теперь очень плотно сотрудничать с Богом, чтобы обрести полное исцеление.
- Что? - Даниилу вдруг стало тоскливо и неприкаяно.
- Чистота и святость сокрыты в человеке где-то очень глубоко, и своими силами их оттуда не достать. Это под силу только Духу Святому, обитающему в нас.
- Что мне делать, Тимоти? У вас, случайно, не припасено никакого доброго совета?
- Тебе нужно расширить свой духовный горизонт и очень крепко полюбить свою семью. Мы должны не только принять любовь Иисуса, но и ответить на нее взаимностью. Жить в Божьем присутствии это так прекрасно! Бог может запечатлеть Свое Имя в сердце любого человека, даже в сердце блудницы, как например в Роав.
Старик улыбнулся и его улыбка разрядила зависшую между ними напряженность. Каким-то непонятным для Даниила образом, этому пожилому человеку удалось увидеть то, чего не замечали другие, разве только одна Дина, мнение которой интересовало его до сегодняшнего дня меньше всего. Внезапно, в разум Даниила пришло прозрение и разговор с Тимоти прогнал страх из мятущегося сердца. Только сейчас он понял, что не был таким зрелым, духовным и благочестивым, как о нем думали и говорили многие. Люди сами возводили его на пьедестал и ему это нравилось, более того, он привык к такому поклонению со стороны верующих. А иногда он просто купался в лучах их восхищения его проповедями. Легкое чувство победы после разных служений и чувство самодовольства, шли вразрез с его словами с кафедры. Будучи сильно вовлеченным в служение Христу, он думал, что все делает для Его славы. Но как много было в этом его «я»! Какое обилие самодовольства, самоудовлетворения и желания возвысить себя в глазах христиан! Чувство превосходства его духовного состояния, над другими, которое грело сердце долгие годы, разрушалось сейчас искренним расскаянием. Бог показал Даниилу его собственную гордость, как грех. В одно мгновение все, что раньше казалось ему чрезвычайно важным, утратило всякую ценность. Осознавая до конца всю серьезность этого момента, Даниил стал на колени.
- Отче, прости меня, - его голос дрожал от волнения. – Во всех своих действиях я полагался не на Тебя, а на похвалу людей. Пусть Твоя сила и Твоя любовь изменят меня. Помоги мне освободиться от своего я. Научи меня жить победоносной христианской жизнью. Дай мне радость общения с Тобой. Пробуди любовь к Тебе, к моей замечательной жене и сыновьям, которых Ты мне дал. Божий свет, коснись меня своим лучом. Нет во мне ничего доброго. Только Твой дух и Твоя благодать дают мне надежду. Отче, я так желаю жить, чтобы угождать тебе. Это не только слова, Господи. Впиши мою мольбу в мое сердце, в мою жизнь. Коснись и вдохнови меня Твоим жиым духом. Произношу эту молитву раскаяния с верой, в ожидании результатов, которые радикально изменят меня. Веди меня, грешного, Господь. Благодарю Тебя за Тимоти. Дай нам единение в Духе. Я так много сегодня понял! Прости меня, Боже, прости...
Даниил не замечал, как по его лицу текут слезы. Cокрушение было настолько сильным, насколько сильной была уверенность в собственной правоте до сегодняшнего вечера. Он встал с колен, чувствуя необыкновенную легкость, словно после долгого пути сбросил с себя тяжелый, набитый камнями рюкзак. Только теперь он заметил Тимоти, который со счастливой улыбкой стоял рядом, и воздев руки к Небу, благодарил Бога. После этого старик обнял Даниила, как сына, возвратившегося из далекой страны, который пропадал и нашелся. Теперь их разговор принял совсем другой оборот...
С замиранием сердца и нервной дрожью подъехал Даниил к своему дому поздним вечером. На заднем сиденье его машины лежали купленные для жены цветы. Он думал о Дине. Сколько боли принес он в ее жизнь! Сколько равнодушия, грубости и постоянной тоски по семейному счастью сопровождали эту прекрасную женщину в годы замужества. Скорее всего мысли о нем всегда приносили ей боль. Он всегда был настолько занят, что почти никогда не разговаривал с ней. Его жена понимала, что ей ни за что не убедить его в том, что он идет неправильным путем. Даниил знал, что с сегодняшнего вечера все пойдет по-другому. Он открыл двери своим ключом и осторожно прошел в дом. На кухне горел приглушенный свет, оставленный для него. Из комнат сыновей не доносились обычные звуки. Даниил догадался, что они уже спят. Школьный автобус приходит за ними в семь десять утра. Мальчики вставали в шесть, чтобы успеть собраться в школу и позавтракать. Дверь в спальню была немного приоткрыта. Открытая Библия лежала на тумбочке. Ночная лампа слабо освещала комнату. Даниил подошел к кровати и положил возле спящей жены розы. Дина открыла глаза и сразу спросила:
- Даник, ты голодный?
И вдруг женщина почуяла аромат любимых цветов. Розы благоухали рядом с ней. Она недоуменно посмотрела на мужа и вдруг заметила его взгляд, обращенный на нее с такой любовью, что это привело ее в полное замешательство. Весь день Дина волновалась, не зная куда поехал муж, не решаясь звонить, чтобы не вызвать у него волну раздражения. Его сон не давал ей покоя. Весь день она молилась о муже, прося Бога открыть ему ночной сон. И вот теперь он смотрит на нее так, как не смотрел уже много лет. Даниил подошел к ней и осторожно, словно жена была сделана из тонкого стекла, обнял за хрупкие плечи.
- Прости меня, Дина. Я так виноват перед тобой и так много сегодня понял. Дух Святой через Тимоти обличил меня. Я принес в твою жизнь много боли, прости ради Господа меня, глупого. Я так долго заставлял тебя страдать...
Ее большие синие глаза наполнились слезами. Пытаясь справиться с ними, она прошептала:
- Нет смысла ворошить прошлое, Даник.
Он сел рядом, взял руку жены в свою и стал рассказывать, как Тимоти снимал с него сегодня «стружку гордости». Дина, перебирая пальцами благоухающие розы, чувствовала, как сильно бьется о ребра ее взволнованное сердце. Слез она не скрывала и почти физически ощущала, как Господь, словами ее мужа, с осторожностью любящего и нежного Отца, извлекал занозы из ее сердца. Она так долго ждала этого дня.