В.О. Вивсик «Спасенная у пропасти ада»

Details: Published: Sunday, 27 July 2014 17:52

Солнце спускалось все ниже и ниже над горизонтом, озолотив косыми лучами ленивые воды Десны, исток которой начинался в далекой Смоленщине.
Через реку перекинут мост, который соединял два берега, между которыми Десна во все века катит не спеша свои воды промеж сёл Черниговщины, вливаясь затем в русло могучего Днепра.
Листья задумчивых деревьев горели на солнце разноцветными огнями, тронутые бархатными красками невидимой рукой осени.
Длиннокосые вербы выстроились вдоль берега, роняя пожелтевшие листья в хмурые воды реки.
Небольшой городок Щорс, на Черниговщине, вступил в прекрасную осеннюю пору.
Воскресный день склонялся к вечеру, раскинув длинные тени по земле. Какая-то девочка торопливо взошла на мост, пугливо озираясь вокруг, и вдруг, посреди моста остановилась, схватившись руками за перила, беспокойно оглянулась вокруг...
Как позже мы узнали, это была Дуська, дочурка Моисея Кальниченко, который не вернулся с 1-й Мировой войны. И мать недолго продержалась, не выдержав кручинушки — судьбы. Дуся, оставшись ранней сиротой, вдоволь наскиталась по людям, сполна испила сиротскую чашу.
Но прошли годы, и вот что поведала сама сестра Евдокия Моисеевна. Мне тогда было уже почти 17 лет, я испытывала крайнюю нужду, дело шло к зиме, я не видела впереди никакого просвета. Я поняла, что я беззащитная скиталица, и вот, я предпочла свести счеты с жизнью на пороге своей юности, прежде, чем кто надругается надо мною.
Я в душе сознавала Бога, но, правда, смутно и сомнительно. Я думала; может ли Бог меня видеть — невзрачную и потерянную в этом запутанном греховном мире? Впрочем, я взошла на мост с одной только мыслью, чтобы никто не видел, как я прыгну с моста, и надо мною сомкнутся темные воды, скрыв меня от порочного мира.
Пред тем, как совершить последний мой шаг, я увидела, как подходили к мосту двое молодых людей, о чем-то оживленно и весело между собой разговаривая. Я ими была почти не замечена, они слишком были заняты собой.
Едва стали затихать шаги первых, как на мост вошел мужчина, ведя на веревке корову, а рядом с ним шла по-видимому его жена, лениво шаркая ногами по мосту.
Я их немного знала, не знаю, угадали ли они меня. Но и они прошли мимо, им не было дела до меня.
Осталось за мной последнее решительное мгновение... Сердце сжалось, по телу пробежала холодная дрожь... Я посмотрела вниз, где я решила скрыться от лихой нужды, долюшки сиротской. Но в этот мой последний миг мне страстно захотелось взглянуть и проститься с небом, которое, как мне казалось, было единственным свидетелем моего трагичного конца на земле.
Не помню, как я не могла заметить раньше, как ко мне торопливо приближалась женщина. Она была аккуратно одета, её лицо излучало мир, в глазах ее отражались лучи заходящего солнца неотразимой лаской и любовью, её естество дышало неотразимой властью над злом.
Она уверенно подошла ко мне, тихо и властно спросила: «Дитя, ты чего здесь стоишь?» Не дождавшись от меня ответа, она нежно взяла меня за руку и тихим, но повелительным голосом сказала: «Пойдем со мной, моя милая девочка», — в её голосе звучали покровительство, власть и всеобъемлющая любовь.
С прикосновением её руки мрачные мысли от меня отступили, лучи заходящего солнца, казалось, осветили таинственные глубины моего сердца, плененного грехом.
Мост остался позади, я покорно и молча следовала за сестрой Анной (так она себя назвала), чувствуя себя подвластной блаженной силе, овладевшей моей душой.
И вот, наконец-то, мы пришли к дому, на котором была прибита небольшая дощечка с надписью: «МОЛИТВЕННЫЙ ДОМ ЕХБ». Молитвенный дом, мне было понятно, а что означали последние три буквы совершенно не понимала.
Войдя в небольшой зал молитвенного дома, я увидела расставленные в ряд длинные и узкие скамейки, на которых сидели женщины, пришедшие раньше нас, полушепотом о чем-то рассуждая.
Меня поражала чинность и аккуратность поведения присутствующих здесь женщин и мужчин, которые называли друг друга братьями и сестрам во Христе.
Моя покровительница Анна усердно старалась помочь мне воспринять, духовный мир: познать добро и любовь Христа, принесшего Себя в жертву на Голгофе, умершего и воскресшего для оправдания всего греховного мира и каждого уверовавшего в Него всем своим сердцем и душой. Таковых Бог называет своими сыновьями и дочерями, наследниками и сонаследниками Сыну Его Иисусу Христу (Рим. 8:16-17). Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, - благодатью вы спасены, — и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе (Еф.2:4-6). И вдруг, словно молния пронзила мой разум, и я стала думать: мне ли быть дочерью Отца Небесного?! О нет! здесь что-то не так... Но рядом сидевшая сестра Анна, как будто читая мои мысли, открыла маленькое Евангелие и наклонившись ко мне, тихо прочитала: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко (Мф. 11:28-30).
О чудо, эти слова проникли в мою душу, и как дождь и майскую засуху напоил сухую землю, так эти Слова Иисуса Христа оживотворили мое измученное грехом сердце и пробудили к новой жизни, - -мой разум просветлел, и в этот самый миг я всем своим существом потянулась к ногам моего Спасителя Иисуса Христа.
Я не заметила, как молитвенный дом наполнился многими людьми и как руководящий брат начал богослужение, как возносились громкие и тихие благоговейные молитвы к престолу благодати. Едва утихли молитвы, как вослед прозвучало стройное пение: «Друг мой, к Господу приди с верою живой! У Его святой груди ты найдешь покой».
Я не могла понять, что со мной творилось, я стояла на коленях, и из моих глаз хлынул неудержимый поток слез, перейдя в рыдание.
Помню я одно повторяла: Господи, прости! О, Господи, прости! Пение затихло. Началась молитва церкви, особенно лилась громкая и вдохновляющая молитва Анны, стоявшей на коленях рядом со мною.
В мою душу вселилась живая вера, сердце исполнилось надеждой, я впервые почувствовала смысл и цель жизни.
Я поднялась с колен совершенно другой, в моей груди билось обновленное, ликующее сердце, обильно омытое слезами раскаяния.
Со всех сторон ко мне тянулись руки, руки приветствия, я впервые испытала лобзание святых, символизирующее печать равенства членов церкви Христовой.
По окончании служения меня окружили братья, совершив надо мной молитву - посвящение Богу. С того часа я впервые в жизни почувствовала, что я не одинока, я не сирота, я не забыта Богом, не отвержена людьми. Я переступила порог в вечные обители моего небесного Отца. Зияющая пропасть ада, уготованная дьяволу и ангелам его, больше мне не грозила! Бог дал мне крылья веры, и с того времени душа моя парила в просторах вечного неба.
Дальше сестра Евдокия Моисеевна поведала о случае, который был на мосту через Десну. Неудержимая сила влекла меня с великой поспешностью покончить с собой, но в то же время меня преследовал страх, не страх пред смертью, а трепет моей души, так как решалась ее судьба — где ей придется вечность проводить.
Бог видел мою неопытность, трепет моей души, поэтому Он по великой Своей милости поспешил спасти меня рукою сестры Анны, и возвел меня на духовный мост, который созидается на вере и любви, который запечатлен кровью Его Единородного Сына, а нашего Спасителя Иисуса Христа, и всякий, кто верою в Сына Божьего восходит на этот мост благодати, тот подымается над руинами греховного мира, адского мрака, проклятья и зла.
При ходатайстве молитв святых, я возрастала в познании премудрости Божией в лоне Церкви Христовой, при содействии Духа Святого. Я не могла молиться без слез благодарности моему Спасителю Христу. При чтении Святой Библии я узнала, что Бог меня извлек из преисподнего ада и поставил на путь вечного спасения. Поэтому, я просила Бога, чтобы Он употребил меня для труда на ниве Его, для славы Его.
Прошло немного времени, и к концу двадцатых годов Бог даровал мне в моей ранней юности совершить трехлетнее посольство в узах в глухих лесах Мордовии. Я особо благодарна Богу за то, что Он даровал мне силы и мудрость пройти нелегкое трехлетнее испытание и не уронить чести и достоинства имени моего Господа Иисуса Христа.
По окончании моего срока я вернулась в родные края, к истоку моего духовного рождения. Я прошла по роковому мосту не как жертва преисподней, а как наследница вечного царства, дочь Отца небесного, сонаследница Сына Его. Я подошла к краю моста и взялась за те же перила руками веры и вознесла благодарность Богу за Его чудный план спасения.
Пошла я по той же дороге, по которой некогда вела меня сестра Анна от гибельной черты, вечного мрака, в присутствие Вечного света Сына Божьего.
Молитвенный дом, в котором пролились мои первые слезы раскаяния, был на замке, с выбитыми окнами. Все было жалким и сиротливым, следы атеизма были видны повсюду.
Весеннее солнце было почти в зените, но сумраки безбожия сгущались над убогой землей все темней и грозней. Я решила посетить сестру Анну. По дороге кое-где встречались люди, но при встрече были неприветливы, старались торопливо пройти мимо, гонимые страхом и подозрением.
Я была уставшая, и голод меня преследовал еще со вчерашнего дня. Так уж получилось: одна молодая мать с ребенком проходила по вагону, просила милостыню во имя Христа. У меня был небольшой кусок хлеба, и я весь его отдала. Хотя я в ту пору была еще совсем молода, но лагерные годы порядком изнурили мои силы, и я хотела хоть немножко где-то присесть, но негде было. Но вот, наконец я доплелась до заветной калитки. Она правда, перекосилась и изрядно потемнела, как и сама жизнь потемнела — легла тяжелой грустью на лицах людей. Небольшое усилие и калитка протяжно заскрипела. Я с робкой надеждой вступила во двор. Не успела я сделать два-три шага, как дверь дома открылась и из нее торопливой походкой спешила мне навстречу дорогая сестра Анна. Поспешно взяла из моих рук узелочки с той же торопливостью ввела меня и дом. Тут-то, у ног нашего Господа Иисуса Христа, мы дали волю своим слезам; благодарили за все нашего Бога — за встречу, и за долю тяжелой разлуки. И только теперь сестра Евдокия Моисеевна узнала от сестры Анны об арестах многих братьев в Щорсе, в Сосновце, в Крюкове и в Мене.
В Мене, у брата Давиденко Павла Федотовича, все забрали и дом отняли, потому что в его доме проводилось богослужение.
Безбожные активисты развернули массовые гонения на всех верующих любой конфессии. Мы собирались по двое, по трое. Все семьи верующих были на учете у безбожной власти. Комсомольская молодежь ревностно исполняла все ее поручения, следя за каждым домом и шагом верующих: куда ты ушла, кто к тебе пришел, особенно в праздничные дни. После того, как тебя забрали, вслед за тобой забрали много братьев во всей округе, а на дверях молитвенных домов висят замки безбожной власти.
Забрали и моего мужа, не дали проститься нам. Вот, скоро будет три года, а весточки все нет и нет! Анна, сложив молитвенно руки, стала на колени, рядом с ней склонилась и сестра Евдокии Моисеевна, и они единодушно вознесли молитвы за страдальцев, свидетелей Христа. Сестра Евдокия Моисеевна продолжала свое предельно скромное свидетельство. Впрочем, на второй день, боясь нарушить закон, я представилась районной власти, где не забыли мне напомнить, кто я и какую угрозу представляет государству секта, к которой я принадлежу.
Это была открытая угроза моей «свободе». По их требованию я не должна была собираться с единоверцами и проповедовать Христа, иначе я снова лишусь свободы.
На это я ответила: тюрьмы и лагеря увешаны тяжелыми замками и окутаны колючей проволокой здесь, на земле, но это временное ограничение свободы человека, а есть вечные узы адского мрака, где будут те, кто не признает Бога Отца и Сына Его Иисуса Христа. Будут и те, кто знал волю Божию и не исполнял её. Для меня довольно, я уже стояла на краю пропасти ада, к нему мне возврата нет! Бог мой меня спас и поставил на путь правды, мира и Его святой любви, а поэтому я предпочитаю тюрьму, лагери с жестоким режимом и даже мучительную смерть, чем умолчать о Его святой любви.
Один из райкомовских чиновников, улыбаясь в свое удовольствие, сказал: ты не в меру ревностна, и своим выступлением обеспечила себе место в изолированном обществе! На это я ответила: тот, кто однажды видел зияющую пропасть ада и вечные в нем страданья, сочтет великим благом пронести святую весть сквозь тюрьмы, лагеря, как несли ее наши предшественники через арену римского Колизея, через костры инквизиции; поэтому я считаю себя счастливой, что могу испить хотя небольшую каплю из чаши страданий во имя Голгофской Жертвы Иисуса Христа.
Прошло немного времени и сестру Евдокию Моисеевну опять осудили па пять лет общего режима воркутинских лагерей. Там ей постоянно добавляли срок без суда. Просто вызовут в один из спецорганов, зачитают ей решение спец. органа, где обязательно напомнят: АСА (т.е. антисоветская агитация), вежливо предложат вам расписаться в том, что вы ознакомились с решением советского правосудия.
Также сочувственно вам скажут: мы понимаем ваше положение, вам давно пора быть на свободе. И тут же вам предложат с особой заботливостью: вот внизу этого решения есть чистое поле, напишите на нем вашей рукой о том, что я, гражданка такая-то, обещаю впредь не заниматься антисоветской агитацией, т. е. евангельским, учением, и распишитесь, и вы будете на свободе.
О, жалкие и бедные люди, стоящие у руля безбожной власти, вы, которые не знаете истинной свободы. Христовой свободы, которую получает самый окаянный грешник с раскаянным сердцем у ног Иисуса Христа!
С ранней юности сестра Евдокия Моисеевна приняла миссионерское служение за тюремной стальной решеткой, за колючей проволокой в многочисленных северных лагерях, свидетельствовала своей безупречной жизнью отверженному уголовному миру, потонувшему в греховном разврате. Её никто не видел на высокой кафедре, не слыхал её громкой призывной проповеди, но она проповедовала громче и убедительней своей жизнью, в лагерной зоне, к ней тянулись души, потерянные и забытые миром, израненные лютым грехом. И они в её присутствии находили отряду в своей безутешной судьбе.
Многие годы миссионерского служения в тюремных застенках и лагерных зонах она свершала с благоговением, честью и любовью во имя Спасителя Иисуса Христа.
В шестидесятилетием возрасте иссякли ее физические силы, всю правую сторону сломил паралич. Благодаря её тяжелому недугу, власти решили проявить к ней «гуманность»: поместили её в дом престарелых, преследуя цель лишить ее общения с единоверцами и держать под контролем ее духовную деятельность.
Однако, братья из Мена, Черниговской обл. сумели вывезти ее из дома престарелых, и в далекой Мордовии на Северный Кавказ, пос. Нефтегорск Краснодарского края, к брату Павлу Федотовичу Давиденко, где она жила определенное время, затем брали другие братья... Наконец, её длинный путь, предначертанный свыше, прошедший через тюремные камеры-одиночки, через холодные изоляторы, через вереницу изнурительных лагерных лет, стал последней опорной точкой на земле в городе Сухуми у брата Андроника, который с достоинством увенчал её последние дни братским вниманием и христианской любовью. Ему суждено небом быть свидетелем посланницы Христовой в её последний час. «Межи мои прошли по прекрасным местам» - сказала она эти слова, и её лицо запечатлелось блаженным миром, нисходящим свыше. Сестра Евдокия Моисеевна тихо вздохнула, и это был последний ее вздох прощания с греховным миром.
«И услышал я голос с неба, говорящий мне: напиши: отныне блаженны мертвые, умирающие а Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними» (Откр.14:13).
...Стояла та свечка и людям светила
Средь хлада и мрака... одна!
Одним была чужда, другим была мила.
Горела, любовью полна!
Горела... и всюду свой свет проливала,
Спасая из мрака людей.
Горела и очи слепым отверзала
Любовью и лаской своей.