Две дороги (часть 1)

Details: Published: Monday, 19 January 2009 10:19

"Между мертвыми брошенный, - как убитые, лежащие во гробе, о которых Ты уже не вспомнишь и которые от руки Твоей отринуты. Ты положил меня в ров преисподней, во мрак, в бездну" Пс. 87:6-7

В преисподней на земле, в одной камере тюрьмы для пожизненного заключения волею Неба было дано встретиться двум человеческим судьбам, которые к этому перекрестку жизни пришли из совершенно противоположных миров: один человек пришел из сытого и теплого мира власти, другой же познал холод стужи земной и отчаянье полуголодного существования. Но человек из сытой жизни власти, даже оказавшись в этой преисподней, все так же, злобствуя, рвался обратно в свою сытую жизнь. Другой, познавший холод мирской, узнав в преисподней о Христе, покаялся, и душа его сейчас рождена для Бога. Мой сосед по камере Юрий и я, Ивар, – двое обитателей преисподней на земле.
Но давайте все по порядку.
...Последний месяц в этом "мертвом доме" у нас с Эдиком выдался очень беспокойным, суетным. Сначала несколько месяцев мы спокойно соседствовали: двое русских и один латыш. Каждый из нас уже давно осознал, что сотворенное им зло не имеет права на снисхождение, и, поэтому от судьбы подарков не ждали. Просто доживали свой невеселый век в этих четырех стенах, находя радость в той внутренней христианской дисциплине, которую каждому из нас в свое время открыл Господь.
Свой распорядок дня мы так организовали, что времени на праздность уже не оставалось. Всем нам хотелось в отпущенный Богом век на земле успеть побольше накопить духовной чистоты, да и просто знаний. То недолгое время, которое мы провели среди людей в миру, оказалось безвозвратно потерянным в угаре пустого веселья. Веселья, корнем которого являлось зло.
Словом, не было у нас праздного времени на пустословие, и жили мы в тихом душевном покое. Но, увы, здесь покой нам только снился в буквальном понимании этого слова. Сначала куда-то перевели Андрея. Несколько дней мы с Эдиком пробыли вдвоем. А потом ...лязг запоров и открывается дверь. Мы с Эдиком мгновенно вскакиваем со своих мест за столом, чтобы успеть до того, как откроется дверь, встать лицом к противоположной от входа стене с поднятыми руками. Многолетняя "дрессура" дает о себе знать. Не успели запоры дверей под руками инспектора открыться, как мы уже оказались в положении, когда перед собой видишь стенку и больше ничего.
О том, что происходит за спиной, можно догадаться только по звукам. Вот, слышно, что запоры открыты, и инспектора открывают входную в бокс дверь. Дверь раскрыта, и инспектор, открывая окошко в решетке, отделяющей камеру от входного тамбура, дает команду: "Первый подошел!" Ясно. Значит, сейчас будут одевать наручники и открывать решетку. Следовательно, ожидается какое-то движение. По-очереди подбегаем к решетке, разворачиваемся спиной и в таком положении просовываем в окошко руки. Это чтобы инспектор одел наручники на руки в положении за спиной. Вот наручники одеты, и мы опять стоим у стены, изучая взором давно знакомые подтеки. Но слух обострен, и нервы напряжены до предела, вылавливая малейший звук за спиной.
Слышно, как открывается решетка и звучит команда "Заноси". Так, значит, сажают нового соседа. Но что это? Слышно, как обслуга с большим трудом затаскивает что-то громоздкое и мягко опускает на пол. Потом слышно, как заносят вещи, пакеты, матрас... Где же новый сосед? Ведь, обычно, сначала бегом в камеру загоняют нового соседа, и потом уже обслуга заносит его вещи. После этого закрывается решетка, и инспектор дает команду: "Повернулись, посмотрели друг на друга. Можете содержаться вместе?" Если возражений нет, тогда следует команда: "Первый подошел!", после которой по очереди у всех снимают наручники. Здесь все, буквально все делается по команде и бегом. И только после того, когда услышишь, что закрылась дверь за спиной, можно будет повернуться и осмотреться, кого это судьба определила быть новым соседом по камере.
В этот раз все происходило по-другому. Слышно, что суета обслуги закончилась, и решетка закрывается. Значит, все... Но где же наш новый сосед? Почему не забежал и не встал рядом с нами у стены? Только после команды инспектора "Первый подошел", разворачиваясь, чтобы подбежать к решетке, я вижу, что там полулежит, полусидит на полу закованный в наручники человек. Все ясно, значит, судьбе было угодно, чтобы нашим новым соседом стал инвалид. Человек, не способный самостоятельно передвигаться. Такого бедолагу здесь хоз. обслуга таскает, как мешок с картошкой при каждом передвижении. Сам ведь он ходить не может. Но, несмотря на увечье, руки у такого человека по-любому будут закованы в наручники, как у всех. Здесь все перед законом равны. Богатый и нищий, здоровый и больной – все, буквально все здесь подвержены единым правилам установленного режима. Вот и сейчас подбегаем по очереди снять наручники, потом подтаскиваем к "кормушке", т.е. открытому в решетке небольшому окошку, нашего нового соседа. Все это делается бегом. Со стороны, наверное, получается довольно смешная сцена, когда двое на повышенных скоростях суетятся вокруг третьего, стараясь его подтащить к решетке, но у них это никак не получается. А команда была "бегом!"...И мы бежим. Мы тут перед глазами охраны устраиваем целую пантомиму своими телодвижениями, показывая, как спешим бегом выполнить команду. Спешим, но физически плохо получается спешить с нашим новым соседом. Таскать его по полу совсем непросто, ведь он не мешок с картошкой, в конце концов, но живая душа, человек.
Наконец-то вся эта суета закончена, и дверь закрывается. Сейчас можно расслабиться, рассмотреть нового обитателя этой унылой каменной ямы. Интересно, как это угораздило калеку оказаться в этом "мертвом доме"? Хотя особо тут удивляться нечему: здесь хватает тех, кто устраивал "маленькую войну" при задержании их милицией. И естественно, на войне, как на войне, если не убили или недобили, то могли оставить калекой. Но на этот раз все оказалось гораздо сложнее.
Как полагается по тюремному этикету, первым представляется тот, кого подсадили. Наш новый сосед оказался достаточно знакомым с тюремной этикой и первый представился, протягивая руку. Но сделал он это весьма своеобразно. Протягивая руку Эдику, этот пожилой и обросший недельной щетиной человек, полулежащий на полу, бодреньким голосом сказал: "Здорово, ребята! Вы что-нибудь о Шутове слышали?" Первой мыслью на такой вопрос было: человек ищет своего знакомого по фамилии Шутов. Но как в таком случае его самого звать? Эдик спокойно ответил, что Шутова он не знает, а вот Шатров, он слышал, тут где-то сидит.
Тем временем наш новый сосед уже повернулся лицом ко мне и, протягивая руку, представился в доходчивой для нашего, тюрьмой деградированного мозга, форме: "Меня звать Шутов. Может быть, вы что-то слышали о Питерских группировках и о том, как членов одной из них осудили на пожизненное?" Где-то в газетах мне эта информация попадалась, да и фамилия эта – Шутов – там фигурировала в качестве организатора.
Одно из тюремных правил гласит: больше слушай, чем говори. Слушай, что говорят другие, сопоставляй факты и делай выводы. Никогда не спеши в суждениях. Я так и поступил. Просто представился новому соседу, не ответив на заданный им вопрос. Тем временем Эдик признался, что в этом "мертвом доме" новостей не бывает, и поэтому о том, что творится в мире людей, нам практически ничего не известно. Он искренне говорил правду, т.к. уже долгое время не имел возможности читать периодику. Я же еще с полгода назад соседствовал с парнем, у которого были средства для подписки на некоторые газеты. Поэтому историю Питерского депутата законодательного собрания, который оказался организатором банды киллеров, я знал. Но знакома эта история мне была с точки зрения обвинения, а сейчас представилась возможность выслушать противоположную сторону, а потом сделать вывод для себя.
Со слов Эдика Юрий пришел к заключению, что мы совсем "дикий народ" и, значит, надо нас чуточку просветить. Однако, с первых же слов "просвещения" наш новый сосед меня разочаровал. С его слов получалось, что он совершенно не виноват, что эти злые демократы его, борца за свободу, равенство и братство искалечили и посадили на пожизненное заключение – все вследствие политических интриг! Мол, ему вообще эта банда киллеров незнакома!
После этого монолога мне стало скучно. В этом "мертвом доме" каждый третий при встрече утверждает, что он не виноват, что произошла судебная ошибка или его, бедолагу, заставили признаться в том, чего он не делал. По сути, все эти истории о невиновности, злых судьях и жестоких допросах очень схожи. Суть одна, а меняются только фамилии и названия местности. Когда приходится все это слушать в очередной раз, то становится скучно, как будто вновь перечитываешь давно надоевшую книгу. Конечно, в общей массе этой публики найдется кто-то несправедливо осужденный, но из всех тех, кого мне приходилось тут встречать, не оказалось никого, кто, не совершив злодеяния, был осужден. Возможно, жесткость приговора в некоторых случаях удивляет, но совершенно не виноватых я не встречал.
Излияния Юрия о его невиновности, о том, что осудили его за большевистские убеждения, мне быстро наскучили. Узник совести? Политический заключенный в тюрьме для "пожизненников"? Чушь все это! Юрий сразу же почувствовал, что его речь звучит в пустоту. Эдика, по сути дела, вся эта мирская суета уже давно перестала волновать: он нашел смысл жизни в Боге. Также и я смирил свой гордый нрав и жестокое сердце перед Отцом Небесным. Для нас обоих было гораздо важнее узнать, что из себя представляет этот человек сегодня, а не какие дела он творил когда-то.
Даже признание Юрия, что он все еще является депутатом Законодательного Собрания Санкт-Петербурга, что когда-то был советником Собчака и имеет звание генерал-лейтенанта юстиции, не произвело на нас ожидаемого эффекта. И верно: да будь человек хоть кем в миру, переступая порог этого "мертвого дома", он опускается в преисподнюю на земле, где прошлые заслуги не имеют никакого значения. Все, что было – это мираж, это история, которая уже никогда не повторится. В этой преисподней значение имеют только личные качества самого человека. Возможно, там, в мире людей, этот человек был богачем и попирал закон как духовный, так и земной. Возможно, там перед ним пресмыкались, его боялись, и у него была власть жестокости и денег. Здесь же он гол, как все. Здесь нет "быков" из его бригады, здесь нет власти денег, жестокости и страха. В этом "мертвом доме" значение имеет только личность самого человека.
Мне приходилось здесь встречать людей, которые когда-то наводили ужас на целые города, но, оказавшись в этой преисподней, превратились в полное ничтожество, в пресмыкающихся, совершенно потеряв человеческий облик. В то же время, встречались здесь и "случайные пассажиры", которые с пьяну, с дуру дров наломали и оказались в этой преисподней. Но даже в этой жестокой среде они не потеряли лица человеческого, не превратились в животное, которое за миску похлебки льстит и служит. После таких встреч, естественно, увидев человека впервые, сначала пытаешься понять, что он из себя представляет сегодня. Да и вообще, нам с Эдиком давно уже дела минувших дней опротивели, ведь там жестокость, слезы, кровь...
Юрий быстро сориентировался в обстановке и переключился "на другой канал". Мы узнали, что наш новый сосед не только узник совести и юрист второго класса, но и писатель. В подтверждение своих слов он дал нам почитать свою книгу. Вот это оказалось гораздо существеннее, чем весь первый час нашего знакомства, ведь по напечатанной книге можно многое узнать об ее авторе. Можно увидеть не только его политические взгляды, но и образ мысли, глубину суждений.
Пока Эдик листал книгу, мы с Юрием продолжили беседу в уже более узком направлении. Наш новый сосед с улыбкой на лице, как бы раскрывая свою доблесть, рассказал, как в конце 80-х он ездил в Литву и Латвию с "деликатным" заданием от КГБ. Рассказал, как вместе с Рижским ОМОНом организовывал межнациональную вражду между латышами и русскими. Оказалось, что и на Кавказе этот человек оставил свой злой след, когда вместе с Невзоровым фабриковал фильм о том, как "злые армяне" расстреливают мирный азербайджанский кишлак. Это был фильм, который потом обошел все центральные телеканалы под значком "документальный фильм".
Вообще, Юрий рассказал много "интересного", не замечая, что по сути, раскрывает себя как ярого врага моего и многих других народов. Но, несмотря на детальный рассказ о том, что он вместе с Рижским ОМОНом и Невзоровым творили в моем родном краю, в сердце мое не вселилась даже тень возмущения или злости. Мне просто стало жаль этого 60-летнего калеку, которому суждено свой век доживать здесь, среди тех, кого он когда-то презирал, не считая их за людей. Мое сердце Бог из каменного и злого переродил в плотяное и сострадающее, плачущее со всеми, кто страдает. И мой народ сегодня уже не латыши, а христиане. По крови я латыш, а по духу – сын Бога Живого! Поэтому, весь рассказ Юрия о том, что он творил в Прибалтике и на Кавказе у меня вызвал только один вопрос: кто он, этот человек, некогда вхожий во власть, а сейчас лежащий калекой у моих ног? С кем меня свела судьба здесь, в этой преисподней на земле, где плоть страдает, и плачет душа?
По всему было видно, что мы с Юрием – две противоположные личности, прошедшие жизненный путь в обществе людей этого мира по совершенно разным дорогам. Мы оба в своем земном пути достигли "высот", достигли "успеха". Но эти "высоты" и этот "успех" несли совершенно противоположное социальное начало.

Ивар Аугсткалнс (618545 Пермский край, г. Соликамск, ФБУ ОИК-2/2, ПЛС).