Владимир Дяк «Мой путь к Богу»

• Print

Details

Published: Wednesday, 05 May 2021 08:46

Уроки беззакония

— Подъем! Подъем! — ворвался в мой тревожный сон полудетский крик. Молодой солдатик бежал по вагону и колотил железным прутом по спящим заключенным.

Тяжелое забытье — сон заключенного — ушло. Вновь явью стали «столыпин» — длинный вонючий вагон для перевозки заключенных, стук колес и вечность предстоящего заключения.

Нас везли в Коми АССР – республику тюрем и концлагерей, одно из самых страшных мест на Севере России.

Молодой конвоир прошелся обратно по вагону, постукивая для острастки тех, кто не спешил открыть глаза. В вагон зашел старший конвойный со свитой – двумя солдатами с автоматами наперевес. Он зло прокричал:

— Внимание! Мы пересекли границу Коми АССР. На этом конец советской власти! Здесь закон простой: тайга, медведь – хозяин. Шаг в сторону будет считаться побегом и стрелять буду без предупреждения. Все!

На душе стало муторно и страшно. Место моего заключения неотвратимо приближалось. Стук колес казался все громче...

Наконец мы прибыли в Микуль. Всех выгрузили из вагонов. Вокруг простиралась снежная пустыня. Нас принял офицер со взводом молодых солдат-призывников. Может быть, мы были у них первыми. Их детские лица были напряжены. Рядом со мной оказался один из солдатиков. Брови мальчишки сдвинуты в гримасе строгости, палец нервно играет на спусковом крючке снятого с предохранителя автомата. Они были так напуганы нами, заключенными, что могли, не задумываясь, выстрелить. И ничего бы им не было... Меня или другого закопали бы и написали в рапорте: «Убит при попытке к бегству».

— Ложись! – раздалась короткая, как выстрел, команда. Мы попадали в мокрый снег. Полчаса, час... Несмотря на мороз, снег под нами стал таять... Через два часа мы все оказались в снежных ямках с обледенелыми стенками. Одежда превратилась в снежный панцирь. И когда раздалась команда: 

«Подъем! Стройся!», — вокруг раздался равномерный хруст – ломался лед на одежде поднимающихся заключенных. Это был первый урок: Коми – это совсем не Россия, и советская власть осталась далеко позади.

Микунь оказался не пунктом назначения, а еще одной перевалочной точкой. В пересыльной тюрьме мы провели несколько суток.

В тюрьме была страшная грязь, жуткий запах. В каждую камеру набили по 100 человек. Мы не пили почти целые сутки. Вечером дверь приоткрылась, и рука поставила в камеру ведро. Железная кружка была прикручена к нему куском проволоки. «Вода!» — заключенные жадно черпали воду, делая по несколько глотков. Раздались возгласы: «Что за гадость? Помои!»

Но заключенные все равно выхватывали друг у друга кружку. Подошла моя очередь. Я черпнул воду, уже черпнув кружкой по дну. Поднеся воду к губам, я почувствовал кислую вонь. В этот момент рядом со мной открылось окошко в двери и круглое лицо с узкими глазками – местный – на ломаном русском языке спросило: «Холосяя вода? Мы помыли ею камелы и весь колидол».

Я не выдержал и плеснул помои в окошко, прямо солдату в лицо. Дверца с лязгом захлопнулась, через несколько минут в камеру ворвались солдаты и жестоко нас избили. Это был второй урок беззакония. Человеческое достоинство осталось там, позади, в России.

Где-то далеко, на свободе, уродливость ленинской «социалистической системы» как-то замазывалась кумачевыми красками первомаев, доступностью выпивки, дешевым благополучием. В тюрьмах система проявлялась во всей своей беспощадности. Мелкие необразованные людишки, которым дали безграничную власть над заключенными, изощрялись в жестокости, стремясь как можно сильнее унизить человека.

Кто они, верующие?

Именно в лагере я впервые задумался: какие они, верующие? Тогда, до падения СССР, античеловеческого коммунистического строя, верующих в тюрьмах и лагерях было полно.

Заключенные много говорили о верующих. Было интересно и непонятно, кто они такие? Почему сидят? Ведь они никого не убили, не ограбили... Их бросили в тюрьму только за то, что они верили не в Ленина, а в Бога.

Помню, когда я шел этапом на Север, то попал во Владимирскую тюрьму, где провел несколько недель. Среди политических здесь много было верующих. Во Владимирской тюрьме им было особенно тяжело. Вся тюрьма знала, что в одной из камер-одиночек уже много лет сидит человек, который попал сюда за проповедь Слова Божия. Как-то раз я попросил у охранника разрешение заглянуть в камеру верующего. Он разрешил. Я увидел седого старичка. Тюремщики изо дня в день требовали от него сказать одну фразу: «Бога нет». Но заключенный был тверд в своей вере и не подчинялся. Охранники морили его голодом, не давали воды, подсаживали в камеру отпетых уголовников. Несколько раз в год в камере заключенного устраивали так называемую «дезинфекцию»: плеснув на пол воду, бросали в нее хлорную известь. В результате химической реакции выделялись ядовитые пары, которые разъедали глаза, легкие, кожу... Но верующий не сдавался... О нем говорила вся тюрьма. Кто знает, сколько заключенных позже решили отдать свою жизнь Иисусу, задумавшись над твердостью того верующего из камеры-одиночки? Это было много лет назад. Думаю, старичок давно уже умер. Но я знаю, что Господь воздал ему по заслугам, и он теперь имеет жизнь вечную!

В тюрьмах бывшего СССР над верующими стража издевалась особенно изощренно. Нам, уголовникам, было интересно поговорить об этих людях, рассказы о них передавали из уст в уста. Тогда я еще не понимал, что каждый из этих разговоров, подобно семени Божьему, попадал в души многих заключенных. Нужно было время, чтобы удивление возрастало, интерес рос, появлялась потребность лично поговорить с одним из верующих. И тогда семена Слова Божьего прорастали и становились цветками веры.

Встречаясь с заключенными, я слышал страшные рассказы о жизни верующих. В Коми летом духота, мошки и комары... В одном из лагерей охрана регулярно собирала верующих на «профилактику»: их раздевали и голыми выгоняли на улицу. Тучи насекомых облепляли тела людей. После подобной «профилактики» тело покрывалось язвами, зудящими и кровоточащими. Охрана потешалась: «Пусть ваш Спаситель вас спасет!»

В другом лагере начальство морило верующих голодом, потом их заводили в столовую, где стояли столы с едой. Каждому заключенному говорили: «Отрекись от своего Господа и можешь поесть. Мы тебя даже освободим!»

Я не слышал рассказов о людях, которые бы отказывались от Спасителя... Все чаще и чаще я поддерживал разговоры о верующих. Иногда начинал их сам. И вот однажды я услышал историю, которая оставила во мне глубокий след...

Одного из «блатных» посадили в изолятор — он отказывался работать и подчиняться тюремным правилам. Там уже находился верующий человек, который отказывался работать по воскресеньям. При этом всю неделю верующий был образцовым трудягой, выполнял любую самую тяжелую работу. Двух этих совершенно разных людей посадили вместе, чтобы «блатной» очухался, а заодно и «вправил мозги» верующему. Они провели вместе несколько месяцев. К удивлению охраны, «блатной» не стал издеваться над верующим, не стал насильничать и драться. Приукрашивать не буду. «Блатной» не покаялся, не стал верующим, но что-то в нем изменилось... В течение полугода он бросил курить, перестал материться, стал вежливее с соседями по камере, куда его перевели, стал добросовестно трудиться.

Понимаю сегодня, Святой Дух активно работал в этом заключенном. Думаю, что позже этот человек пришел ко Христу. А тогда эта история наделал много шума в нашей зоне. Те, кто погрубее, смеялись, те, в ком Слово Божие уже дало первые ростки, стали уже всерьез задумываться.

Первое заключение

Я родился в селе Песчанка Винницкой области на Украине. Вскоре наша семья переехала в Одессу. В детстве я был предоставлен сам себе. У меня, пацана, появились друзья, которые научили воровать и драться. В девять лет начал курить. В первый раз я попал в милицию за воровство, когда мне едва исполнилось семь лет. Меня отдали в специальную школу-интернат, где я проучился восемь лет.

В восемнадцать меня забрали в армию. В морском флоте я прослужил три года. Служба усилила тягу к морю – с детства я мечтал быть моряком, капитаном дальнего плавания. После армии пошел в морское училище. Мечта начала сбываться. Учеба подходила к концу. Была девушка, которая любила меня. Казалось, что ничто не сможет омрачить мою жизнь и расстроить мои планы.

Но были и друзья, с которыми я чувствовал себя сильным и уверенным. Бывали затяжные выпивки и анаша, которую я покуривал с восемнадцати лет. Не знаю, как мне удавалось балансировать между мечтой и реальностью до самого выпускного экзамена. 12 июня 1972 года я отлично сдал экзамен. Мне сообщили, что вскоре я пойду в первое загранплавание. Вечером собрались друзья выпить за это. Водка, вино, анаша... Попойка закончилась на следующий день тем, что мы совершили преступление. Я был задержан, провел в следственном изоляторе несколько ужасных месяцев, не зная как движется расследование моего дела. Не зная, какие у меня «за» и какие «против». По тогдашним советским законам подследственный не имел адвоката. Его назначал суд после того, как заключенный подписывал документы об окончании следствия.

Не буду говорить о том, как проходил суд. Я был как в тумане. Помню, что приговор «Пять лет тюремного заключения по статье 141 Уголовного Кодекса УССР» меня даже не удивил. Жизнь разделилась на две половины – на ту, которая прошла, и на ту, которая начиналась. Цель жизни перестала существовать. И сама жизнь отодвинулась от меня куда-то далеко. Я начал свой путь на свободу длиной в пять лет.

От безысходности и унижений, которые приходилось терпеть в тюрьме, многие заключенные кончали счеты с жизнью. Они вскрывали себе вены, глотали отраву. Я тоже пытался покончить жизнь самоубийством. Но всякий раз соседи по камере мешали мне сделать это. Заключенные одурманивали себя – дышали ацетоном, пили растворители. Одеколон ценился не меньше, чем французский коньяк. В тюрьме я пристрастился к наркотикам. Их хитроумно проносили в тюрьму, продавали друг другу. В таком мраке тянулись годы моего заключения. За неповиновение тюремным правилам я не попал не под одну из амнистий. Отсидел «от звонка до звонка».

Андрей

Выйдя из тюрьмы, я увидел, что никому не нужен. Все отвернулись от меня. На работу меня не брали, потому что я не получил прописку в Одессе. Больше трех лет мне пришлось бегать по притонам, скрываясь от ареста «за тунеядство». «Кто не работает, тот не ест!» – любил повторять наш участковый. Иногда я подрабатывал у корейцев, убирая урожай лука. Иногда что-то где-то грузил. Спал на чердаках, на улице, в посадках. И снова стал воровать по мелочам.

Я хорошо дрался. В детстве занимался спортом – греблей, боксом. Я чувствовал силу и был вспыльчивым задирой. Как-то раз мы с приятелями избили и ограбили пьяного. Добыча оказалась легкой. Вскоре мы повторили преступление. Потом еще и еще... В конце концов мы были задержаны милицией. И снова – предварительное заключение, суд, срок, тюрьма.

После очередного освобождения во время пьянки я познакомился с Андреем, таким же алкоголиком, как и сам. Андрей имел высшее образование, был хорошим поэтом. Я читал его стихи. Я бы такие стихи печатал на первых страницах газет, такие они были хорошие, честные. И не потому, что они не нравились в редакциях, а потому, что они были о советской действительности, о нашей рабской жизни. Андрей раньше много читал, много знал. Часто рассказывал о Библии, о Новом Завете, о верующих... Я с ним поделился, что еще в тюрьме видел людей, которые сидели за веру. Я сидел за воровство, а они потому, что любили Бога, людей и говорили правду. От некоторых из них требовали отречения от Бога – тогда они были бы на свободе. Я говорил другу, что не понимаю, почему им не сделать вид, что они отрекаются, сказать «Бога нет», как бы понарошку. А выбравшись на свободу, молись себе сколько хочешь! Андрей мне сказал, что я еще не знаю ничего ни о Боге, ни о вечной жизни, ни о спасении. Теперь я понимаю, что на месте верующих заключенных я бы тоже не отказался от Спасителя. Было бы просто глупо отказаться от вечной жизни ради нескольких лет на свободе!

Андрей неплохо понимал Библию, но так и не успел сделать самого главного решения в жизни – заключить Завет с Господом. Сатана крепко владел им. Последнее время Андрей пил только одеколон и вскоре умер от отравления. Но я благодарен Андрею. Когда я захотел побывать на собрании Евангельских христиан, именно он показал мне молитвенный дом. Мой друг – пьяница сказал: «Пусть я сам не могу прийти к Иисусу, но тебя к Нему приведу! Укажу путь, по которому я и сам хотел бы идти...»

Покаяние

В молитвенном доме меня все поразило. Поразило, как верующие участвуют в жизни друг друга. Поразила их любовь к людям вообще. Любовь к падшим людям, таким как я. Пусть даже от меня пахло табаком и вином! Когда я приходил в молитвенный дом, мне было стыдно, что меня видят люди, что они знают, что я здесь чужак. Мне хотелось сделаться маленьким, спрятаться за спины сидящих впереди людей. С детства я не стеснялся драться, материться даже в присутствии стариков и детей. Мне, человеку, который мог украсть, избить кого-то, потерявшему, в сущности, стыд и совесть, было первый раз в жизни неловко и стыдно. Казалось, все смотрят на меня. Только потом, когда я стал регулярно посещать собрания, я понял простую истину: Божья любовь для всех, в Божьем доме гостей нет. Все люди – дети Господа, и все желанны в молитвенном доме.

В одно из первых моих посещений церкви я обратил внимание на старушку, которая повторяла и повторяла: «Господи, прости! Господи, прости мне все мои грехи!» Позже, когда я поближе познакомился с верующими, я узнал, что у этой женщины были арестованы и муж, и дети. За твердую веру их разбросали по северным концлагерям, где они все и погибли. Эта прекрасная безгрешная старушка верила в Христа с самого детства, провела в чистоте и смирении всю свою жизнь. И она, не уставая, просила прощения у Господа! Я подумал тогда, как же я должен просить прощения у Бога! Сколько же грехов у меня, за которые нужно молиться?

Я стал все чаще бывать в собрании, слушал проповеди, песни, разговаривал с верующими. Потом я понял, что Христос, Сын Божий, давно уже пострадал за грехи всех людей. Он был распят на Голгофском кресте – и за мои грехи тоже. Мне захотелось покаяться, принять Иисуса Христа в свою жизнь как личного Спасителя. Я прекрасно помню этот день – 10 марта 1987 года. Я вышел перед собранием и открыто, глядя в глаза братьев, произнес:

— Господи, прости, я грешен. Тебе известны все мои грехи. Но я знаю, что Твой Сын Иисус омыл их Своей Кровью на Голгофском кресте. Обращаюсь к Тебе, Иисус, к живому Богу – будь моим личным Спасителем! 

Никогда не забуду, как радовались за меня мои новые друзья, как светло было вокруг, как легко стало дышать! Но тем, кто покаялся, скажу – не откладывайте водное крещение. До самого крещения сатана может крепко держать вас. Так случилось и со мной....

Борьба

Меньше, чем через месяц после покаяния я в драке ранил человека ножом. Сатана водил моей рукой. Ведь до этого я отсидел 10 лет! Считался крепким уголовником, но никогда принципиально не брал в руки ни ножа, ни пистолета... А здесь вдруг – финка! Я был снова арестован и отправлен в КПЗ.

Во время первого разговора со следователем я был очень осторожен, больше слушал и думал над вопросами, чем отвечал. Я понял, что свидетелей нет, прямых улик нет и никто не сможет доказать мое преступление. Я успокоился, расслабился и первый раз после покаяния соврал: «Ничего не знаю, ничего не видел, ничего говорить не буду!»

Меня отвели в камеру. И здесь началась борьба! Сатана нашептывал: «Молчи, пусти все на самотек, никто ничего не видел, дело закроется за недостаточностью улик». Я мысленно отвечал: «Но я ведь же покаялся, я почти принят в семью Божию, за меня пострадал Иисус Христос. Господь простил мне мои грехи, а я опять за свое...»

В такой страшной борьбе прошло еще трое суток. Все это время я постился и не спал. Только молился и молился! Я просил Господа простить мне мое новое преступление и ложь следователю. Я просил Господа подарить мне возможность хоть ненадолго выйти из КПЗ, прийти в свой молитвенный дом, встать на колени и помолиться вместе с братьями, прося прощения.

Но трезвый рассудок говорил мне, что мне грозит заключение сроком до 8 лет. Ни о каком походе в молитвенный дом даже на часок не могло быть и речи! Сатана поддерживал: «Молчи, все будет в порядке. Следователь – лопух, выпустит за отсутствием улик. Выберешься, выпьешь за его здоровье!»

Но я молился и молился... На четвертый день на допросе, я чистосердечно выложил следователю всю правду. Он несколько минут ошалело смотрел на меня. Потом хлопнул ручкой по столу и спросил: 

— Ну зачем тебе это все? Снова хочешь сесть?

Я ему рассказал, что не так давно стал христианином, что покаялся и начал новую жизнь. И хотя я действительно совершил преступление под водительством сатаны, зло и ложь сейчас противны мне, и я не могу скрывать правды. Следователь хмыкнул, но попросил продолжать... Я ему рассказал о верующих в тюрьмах, об их стойкости. Рассказал об удивительных добрых людях в молитвенном доме. Рассказал об Иисусе, Его жизни, смерти и воскресении. Следователь меня не перебивал. Наоборот, он стал задавать вопросы о христианах, об учении Иисуса. Спрашивал, какие есть доказательства правдивости Библии. Интересовался жизнью верующих братьев в лагерях, искренне удивлялся: почему же они не шли на компромисс, чтобы выбраться на свободу? Мы разговаривали несколько часов. Тогда я впервые пожалел, что так мало знаю о Библии и о жизни Иисуса Христа. Знаю, в ту ночь в КПЗ я поступил именно так, как от меня ожидал Господь. Потому что по окочании разговора следователь без лишних слов взял ручку и подписал бумажку на выход из КПЗ.

Найдена пропавшая овца

Была глубокая ночь. Но, выйдя из здания МВД, я сразу побежал к молитвенному дому. У ворот упал на колени и, воздав хвалу Господу, стал просить у Него прощения.

В воскресенье я, как обычно, пришел на богослужение. Мне казалось, что братья поглядывают на меня искоса, подозревают в чем-то, хотя и скрывают осуждение. Так я мучился почти три недели. С одним из братьев я был знаком ближе, мы с ним много разговаривали на духовные темы. Ему я и решил открыть свою тайну. Брат понял меня. Мы вместе молились, читали те места Священного Писания, где говорилось о страданиях Иисуса Христа и апостолов. Брат посоветовал мне не держать тяжесть на сердце и открыться во всем пастору нашей церкви.

Наш пастор Сергей Викторович Санник – воистину Божий человек. Господь вел Сергея Викторовича по жизни так, что тот смог получить отличное образование. У него выработалась потрясающая чистота мысли сложился широкий кругозор. Сергей Викторович работал в университете на кафедре научного коммунизма. Там он беспрепятственно занимался наукой, читал любые книги в закрытых служебных библиотеках.

Именно в закрытом для простых людей литературном фонде Сергей Викторович впервые взял в руки Библию. Когда Господь посчитал, что образование этого прекрасного человека завершено, Он призвал его на службу. Сергей Викторович покаялся, стал членом церкви. Благодаря огромному багажу знаний, полемическим способностям, а главное, водительству Господа, он вскоре стал пастором маленькой церкви. Господь использовал проповеднический дар Санника в полную силу. Маленькая община превратилась со временем в почти полуторатысячную церковь.

Сергей Викторович выслушал меня внимательно, задал несколько вопросов, а потом сказал: 

— Пути Господни нам неизвестны. Мы не знаем сегодня, зачем Господь сделал всю эту историю возможной. Может быть, необходим был человек, который посеял бы зерна веры в душу следователя. Может, Господу угодно, чтобы ты рассказал о себе, о своем обращении на суде. Там будет много людей, которые не ждут Божьего Слова из уст бывшего уголовника. Знай, у Господа есть план на жизнь каждого человека. И если ты решил отдать свою жизнь Богу, Он тебя в обиду не даст. Давай встанем рядом на колени и в молитве все передадим в руки Божии. Мы долго молились.

5 декабря 1987 года я принял водное крещение. После этого события ко мне пришло теплое чувство спокойствия. Я знал, что совершил преступление. Но я покаялся и знал, что мой Отец Небесный понимает, что у меня в сердце не осталось места для зла и порока. Еще перед крещением я исповедовался перед всем собранием. Рассказал о преступлении и о том, что я чувствовал все это время. Все молились за меня.

Приближалась дата суда. Я очень жалел, что суд был назначен за несколько дней до Рождества. Я просил Бога: «Господи, я никогда не видел праздника Рождества Христова! Мне так хотелось бы восславить Тебя во время праздника вместе с верующими братьями и сестрами! Сделай маленькое чудо! Дай мне увидеть Рождество! А потом и суд, и тюрьма не страшны...» Я был не восторженный мальчишка, а бывший преступник с опытом. Я знал, что суды не отменяются и наказание неминуемо. Но, к моему великому удивлению, суд был отложен – раз, потом еще раз.

Вместе с братьями мы встретили самый светлый праздник – Рождество! В этот день Иисус, Сын Божий, пришел на землю, чтобы искупить грехи людей. Этот день облегчил тревожное ожидание суда. Мы с братьями много молились, пели, славили Творца. Как малые дети, рассказывали Отцу нашему Небесному свои проблемы, просили помощи или защиты. Молились, чтобы сердце судьи открылось ко мне, чтобы Святой Дух дал мне правильные слова во время выступления в суде. Накануне суда вся церковь, более 1300 членов, молились за меня. Многие взяли пост. Одна сестра молилась целую ночь и просила только одно: «Господи, пусть лучше будет Твой суд, чем суд человеческий». Многие из собрания пришли на суд. Перед началом заседания братья еще раз призвали имя Господне, как сказано в Евангелии: «Ибо где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). 

На наших глазах совершилось чудо. Прокурор, который должен был представить меня как самого закоренелого преступника в мире и дать большой срок, в сущности, выступил как защитник. Суд из восьми возможных лет дал мне всего два года. А когда судья зачитал приговор, я удивился еще больше: меня освобождали условно-досрочно. Я должен был работать и выплачивать 25% зарплаты государству. Потом я узнал, что и это было снято с меня. После зачтения приговора в зале суда раздались голоса: «Слава Богу! Хвала Всевышнему!» 

Братья обнимали меня, целовали... Присутствующие не спешили покидать зал, подходили к нам, расспрашивали о нашей церкви, об Иисусе... Суд превратился в разговор об Евангелии. Некоторых из этих людей я позже видел на собрании. Я твердо уверен, что это был последний суд в моей жизни. Пришла на память притча Иисуса о Заблудшей овце. Я чувствовал себя той самой заблудшей овцой, которой так радовался хозяин, когда снова нашел ее.

Служение

Я понял, что Бог твердо вел меня по жизни, несмотря на мои грехи и падения. Бог записал меня в Книгу Жизни. Я знал, что и сатана из своей книжечки меня не вычеркнул, а, наоборот, подчеркнул мою фамилию жирной чертой. Он не оставлял меня в покое. Я научился распознавать его сладенький лживый голос, подсовывающий соблазн за соблазном. Но каждый день, освещенный утренней молитвой, делал меня все более стойким христианином.

Бог всегда отвечает на мои молитвы. Я молился: «Отец Небесный, у меня мало времени. Раньше у меня не было возможности учиться. Дай мне шанс учиться сейчас, чтобы глубже познать Твои истины». И Бог дал мне возможность учиться в Одесской Библейской школе. Потом, также по молитве, я был направлен во Всероссийский Библейский институт, которым руководила миссия «Логос». Господь дал мне возможность глубоко изучать Священное Писание. В Библейском институте были прекрасные преподаватели, которые легко и доступно открывали нам непростые Библейские истины.

По возвращении в родной город я почувствовал, что должен идти проповедовать Слово Божие в тюрьмы. Нести свет Евангелия преступникам. Кому же, как не мне, бывшему уголовнику, говорить к падшим, нуждающимся в Спасении! Уже несколько лет я тружусь в Тюремной миссии.

Я посетил около 100 тюрем в Одессе, Нижнем Новгороде. Екатеринбурге, Винницкой области. Во многих тюрьмах Бог создает церкви, а это значит, что многие люди больше не будут творить зло. Они заключили Завет с Богом. Многие после освобождения выбрали путь жизни вечной и сейчас спасают других людей.

Например, Анатолий Лыков. Он содержался в Одесской зоне строгого режима. Я начал работать в этой зоне, когда тюремные власти еще запрещали это. Я тайком принес Анатолию литературу, которую он просил в письме, переданном на свободу. При встречах мы долго беседовали. Я объяснял ему Евангелие. Вот где пригодились знания, полученные в Библейской школе! Заключенный принял Иисуса как своего личного Спасителя и стал активным проповедником Слова Божьего. Мы переписываемся. Освободившись, Анатолий продолжает посещать место бывшего заключения. Теперь он несет в свою колонию свет истины. В этой зоне сейчас уже более 30 христиан.

Семья

Мне есть чему радоваться и за что благодарить Бога. Мой Бог дал мне прекрасную спутницу жизни. Он по молитве сначала показал мне ее во сне. Потом я встретил ее наяву, и вскоре мы заключили с ней брак. Мы везде вместе – и в церкви, и на отдыхе. Вместе учились в Библейском институте. Она очень помогает мне в проповеднической работе. Если бы не она, мне было бы не под силу организовать посещение стольких тюрем.

Как-то раз во время посещения одной из женских тюрем я рассказывал заключенным о жене, какой она хороший и надежный друг, как я ее нежно люблю. Я рассказал, что брак, заключенный на небесах, самый крепкий и счастливый. Потом я поделился с женщинами-заключенными, что не так давно мы с женой молились, чтобы Господь даровал нам ребенка. И не одного, а сразу двух!

Я продолжаю переписку с этими женщинами. В одном из писем они недавно иронично спросили: «Владимир, а как насчет двойни?» Я ответил: «Родилась двойня! Слава Богу! Два мальчика. Им сейчас по 10 месяцев».

И тогда я получил ответ: «Слава Богу! Бог есть!»

Мое решение – молитва

Господи, я нуждаюсь в Тебе. Я от рождения грешен, и я стал грешником. Сейчас я каюсь во всех своих грехах, отказываюсь от греховной жизни. Я хочу жить для Тебя. Я признаю, что верую в триединого Бога – Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого. Я верю, что Иисус Христос умер за мои грехи на Голгофском кресте. Его кровью омыты мои грехи. Он воскрес из мертвых, и Он придет снова, чтобы принять в жизнь вечную меня и всех верующих. Живи во мне, Господи, чтобы и я мог жить для Тебя. Приди в мое сердце, Иисус Христос! Аминь.